спасибо, милок, – поблагодарила она. – Дай Бог тебе всего в твоих делах.
Губы Геннадия вновь растянулись в улыбке:
– Твоими б, бабка, устами…
Женщина ещё минутку постояла, пока дыхание не восстановилось:
– Дальше я как-нибудь сама. Ты ж, наверное, по делам шёл, опаздываешь.
– Опаздываю, – согласился он и убрал руку. – Ну, бывай бабка!
Та только кивнула.
Геннадий развернулся обратно к «зебре», к которой подъезжал отполированный красный кабриолет с бухающими звуками рэпа. Из-за руля и чёрных очков он не смог разглядеть, сколько лет водителю. Надменная девка рядом едва закончила школу. Она интенсивно работала челюстями, разминая жвачку в полости рта.
Геннадий широко улыбнулся, сделал поклон и взмахнул руками вправо, показывая, что попускает такой шикарный автомобиль – а иначе как выразить чрезмерное уважение и восторг.
Автомобиль, правда, и не думал останавливаться. Худющий пацан, задравший подбородок, чтобы лучше было видно дорогу, даже не обернулся. Девка скосила на пешехода снисходительный взгляд. Когда машина проезжала мимо, Геннадий услышал её голос в рэпной паузе:
– Клоун! – и щелчок жвачки.
Улыбка сползла с лица. Через прищур он наблюдал, как отполированный автомобиль удалялся. И вспомнил другую девчушку – в кепке и с гитарой.
«Когда меня не станет, я продолжу жить», – он попытался угадать набор нот странной мелодии, какую она пела. С первой попытки это не получилось, и он попробовал вновь.
Песня не складывалась, а значит уже никогда не сложится. Девчушка в кепке – не королева хайпа, чьи песни звучат из каждого утюга. И от этой мысли сделалось грустно.
Но он быстро отбросил этот негатив. Сегодня он на позитиве! Сегодня его день!
Тогда чего тянуть? Промедление смерти подобно! Он снова захохотал, как лучшей шутке за сегодняшний день, чем в очередной раз привлёк внимание окружающих.
Улыбнувшись в ответ на оказанное внимание, он перебежал через дорогу, свернул к белому забору, из-за которого возвышались купола. У ограждения сидели два бичеватых мужичка с перевёрнутыми кепками на асфальте. Не останавливаясь, Геннадий бросил им по монете, ловко попав в классическую тару для милостыни, и остановился перед воротами, ведущими на церковную территорию.
Ворота были в форме высокой арки. Белая известка, казалось, едва успела высохнуть. Коричневая деревянная калитка была открыта для всех желающих.
Геннадий остановился, чтобы перевести дыхание – долбаные годы! – и запомнить этот момент «до». До того, как он начнёт своё веселье.
Двор при церкви был просторный, выложен брусчаткой благородного серо-зелёного оттенка. В вечерний час здесь было человек тридцать как минимум – и это только те, кто был в поле его зрения.
У стены слева были расставлены скамейки. Сейчас их занимали старушки, церковные работницы в чёрных нарядах и молодые мамы, которые привели детей на прогулку. Дети,
