кончилась!
Для Бориса Парамонова продолжается. Как и было прописано, что источник мудрости для Соли и был:
– Каю Маю и, скорее всего, также Фидю Эю.
Енин? Наверно, если Сол-н смог узнать его под псевдонимом: Ле-Шева.
Надо было Ивану Толстому запускать не эту, его привычную, бравурную музыку, а похоронный марш.
Говорится: почему в 20 веке заговорили о Конце Романа?
Так только потому, что никто толком не понимал, что Роман – это символ Нового Завета, сам, по сути дела:
– Новый Завет, – а не разлюли-малина, которую пишут школьные учителя, потерявшие работу в Казахстане, но даже и не про них речь – о конце романа зашла речь только потому, что, наконец, поняли:
– Эту советскую лабуду – хоть Вайнеров, или Стругацких, – а:
– Читать невозможно!
Советские писатели не имели права даже – не только понимать, что они делают, но и даже:
– Запоминать нельзя! – ибо:
– Как козленочек шпионом, сукин сын, сможешь стать!
Говорит, что роман кончился, так как исчез его Герой. Но в том-то и дело, что его никогда не было здесь – так:
– Иллюзия, – как смысл самой реальности – Герой Романа – не дальновидничал.
А здесь Б. П.:
– Деятельный человек исчез из жизни. – Но:
– То, что должен делать Герой Романа – тянуть провода связи между Полями и Текстом Романа, между людьми и богом – запретили, как надписью на крышке гроба самого Романа, и являющегося воплощением философий Канта и Гегеля.
Мандельштам – статья Конец Романа, 1927 год.
– Сейчас время не для романов, – писал Мандельштам, – говорит Борис Парамонов. Но тогда был 27 год, а Б. П. этот тезис тащит и сейчас, как именно, что:
– Роман не нужен, а нужна статья или Эссе, т.к. роман – это и есть пресловутые Плюшки-Финтифлюшки Сол-на.
Говорятся слова:
– Образ Героя, – но! Его не может быть, так как Герой и Сцилла и Харибда, и не одновременно, а по очереди – уловить это их единство удалось только Одиссею многоумному – остальные – их нету.
Ибо Герой Романа – это ТРОЕ – Макферсон и Джонсон и их объединяющий обман в лице Читателя.
А также Пушкин и Царь – тоже самое, возможны, как герои романа, только взявшись за руки, как друзья с Гулливером – Читателем!
А тут:
– Героем становится сам писатель, – а:
– Когда думали хоть кто-нибудь иначе?
Но в том-то и дело, что такой ответ второстепенен – ибо настоящий Герой – это именно не бог, – а:
– В Его роли Человек, – переводимый в Книге, как ЧИТАТЕЛЬ.
Он – как мог сказал Высоцкий Шарапову – единственный и неповторимый свидетель для всех времен и народов, так как только Он и оживляет их мертвые, павшие
