его учения, и надо заметить, что именно в этом его преимущество. Мы открыты, не защищены – у нас нет ни брони, ни твердой кожи, которая смогла бы отражать знания, обрушивающиеся на нас каменным градом. Но нам этого и не нужно, поскольку то, чему наш учитель хочет нас научить, безобидно.
Мы сидим на стульях и придвинуты ими к краям парт. Наши руки сложены на партах. Наше мироощущение создается его учением. Оно выводится мелом на внутренних стенках наших мыслей и душ.
Любое учение напоминает одежду, и мы используем его как одежду – чтобы быть нарядными и красивыми и чтобы спрятать наготу под ним. Мы даже стираем и сушим учение, словно одежду, латаем его, когда оно рвется, перекраиваем, когда это необходимо.
Кто-то из нас представляет учителя в виде знания, которое подходит к каждому ученику, снимает верхнюю часть его туловища и заливает внутрь свою гущу, а потом возвращает на место верхнюю часть.
Нам удается без лишних усилий запоминать информацию. Иногда нам кажется, что мы и сами готовы стать учителями, и не исключено, что станем ими в будущем.
Миниатюра про ящик
Один мой друг стал ящиком. Ящиком из светло-коричневого дерева. Узнав это, я поморгал и хлопнул себя по затылку: не в первый раз он пытается покончить со своей формой и наполнением, и сейчас удача благоволила ему. Ящик из моего друга получился невысокий, но вполне надежный: его стенки никак не реагируют на мои похлопывания.
Думаю, моей спине было бы удобно опираться о внутреннюю поверхность ящика. Моя спина – такая же полуплоскость меня, как этот ящик, подставляющий свою плоскость подо всё.
Мой друг превратился в ящик. Можно с полной уверенностью сказать: он достиг успеха, поскольку всю жизнь стремился именно к этой своей форме. Теперь мой друг существует в форме большого ящика, который можно куда угодно передвинуть. Он – ящик, а значит, какая-то его часть должна открываться.
В принципе в моём друге можно открыть какую угодно сторону: правую, левую, а может быть, все разом. Я так и сделал – открыл правую сторону и заглянул внутрь, сколько же плоскостей и углов в нём!
О чём мой друг обычно думает? Теперь он обязан думать о хранении в себе пыли. Сколько пыли в нём может скопиться, и что с этой пылью делать потом? Понятно, что удалять, но каким способом? Мало просто тряпкой протирать внутри. Самое занимательное в моём друге теперь – углы и плоскости, но, может быть, и пустота, и редкая пыль.
Мой друг жил, чтобы найти материал, который сгодился бы для ящика, – и в итоге сам превратился в него.
Незваный гость
Не люблю незваных гостей. У моего гостя есть то, чего нет у меня: власть и сила. Однако мне думается, что у него в действительности нет ничего. Нет никаких силы и власти – ни малейшего намека на них.
Мой незваный гость говорит, что копит свою силу и власть, правда не знает, на что их употребить. Он с их помощью уже добился
