произнесла я. Мне показалось, что вторжение Клавдия испортило удовольствие от прогулки в саду.
К нам подошел Горацио, полный раскаяния.
– Простите, я не смог остановить Клавдия, потому что он прискакал со стороны оленьего парка.
– Где он незаконно охотится на дичь моего отца в его отсутствие, браконьер, – перебил его Гамлет. – Но он пьян, как обычно, и скорее всего не запомнит, что видел нас.
Гамлет простил друга, и мы поклялись впредь быть осторожнее. Это мне пришла в голову идея нарядиться крестьянином и пастушкой, потому что любовники в романах Гертруды часто так поступали. Поэтому я надевала льняную блузу и нижние юбки, а поверх них корсаж без рукавов, со шнуровкой под грудью. Одежда была простой и удобной, не то, что мое модное, жесткое придворное платье, она давала мне свободу движений, которую я так любила. Гамлет нашел какие-то свободные бриджи и домотканую тунику, и прикрыл свои кудри кожаной шапкой. Мне он еще больше нравился в таком простом наряде, и мне нравилось то, что он вел себя в нем свободно и непринужденно. Когда мы надевали наши простые маскарадные костюмы, люди почти не обращали на нас внимания. Держась за руки, мы открыто бродили по улицам городка. Потом беззаботно, словно сельские жители, лежали на лугу, окруженные высокой травой, и плели венки из белых маргариток и пурпурного водосбора, чтобы увенчать ими друг друга.
– Давай вместе сочиним песню, – однажды предложила я. – Я читала, что пастухи любят устраивать соревнования певцов.
– Офелия, ты читаешь много чепухи. Какой из перепачканных навозом парней знает алфавит, не говоря уже об умении рифмовать сонет и считать стопы? – возразил Гамлет. – Они свистят, созывая овец, или звонят в колокольчик, или кричат «Эй». Никогда не слышал, чтобы кто-то из них пел.
– Тогда мы будем первыми, и подадим пример всем пастухам на этих холмах.
Итак, Гамлет на минуту задумался, потом спел:
Туда, куда сядет пчела,
Окуну я свой хоботок;
И умру таким молодым,
Вкушая этот цветок.
Хотя в его песне звучала похоть, он поцеловал меня с большой почтительностью. Я, в свою очередь, спела:
Любимый, под зеленою листвой, фа-ля,
Ложись ты рядом со мной, фа-ля.
Гамлет принял мою песню за приглашение и положил голову мне на колени, но я мягко оттолкнула его.
– Вы слишком нетерпеливы, милорд, – сказала я, и он сразу же отодвинулся.
– Я не хотел оскорбить тебя, Офелия, – произнес он и взял меня за руку.
Я встала, чтобы нарвать свежих цветов взамен увядших. Проходя по лугу, я наткнулась на маленькую коричневую птичку, которая выпала из гнезда на ветке дерева. Я подобрала ее и держала на ладони. Ее сердце, видимое сквозь кожицу, которая была тоньше самого тонкого пергамента, уже не билось. Когда ко мне подошел Гамлет, я плакала, и смутилась даже больше, чем тогда, когда его голова лежала у меня на коленях.
– Прости
