древние люди добывали огонь.
– Надо походить, поискать, – предложил я. – Может, лодку найдем или баркас.
Баркас было бы здорово! – согласился Вовыч. – Как у Верещагина из «Белого солнца пустыни»…
Мы тут же отправились на поиски, но баркаса почему-то не нашли. Даже крохотной лодки возле нашего озера не обнаружилось. Ну, почему вот так? Озеро есть, а плавсредств – ни одного-единого! Прямо хоть плачь!
И все же, кто ищет, тот всегда что-нибудь находит. Вот и мы с Вовычем наткнулись на железную бадью. То ли цемент в ней размешивали, то ли еще что, но была она размером с крохотную лодочку, вся ржавая, с вмятинами, но без дыр. По краям у бадьи топорщились приваренные петли, а на корме белой краской было намалевано число 339.
– Видал, как все сходится! – обрадовался Вовыч. – Трижды три – девять, а девять мое любимое число!
– И мое! – подхватил я. – Нам ведь с тобой по девять лет, ты не забыл!
– Конечно, помню. А тут еще и петли – вон, какие удобные. Совсем как уключины для весел.
– Не утонет твое корыто? – засомневался я. – Тяжеленное, наверное.
– Корабли – они тоже тяжеленные, но ведь плавают.
– Все равно – надо проверить…
Именно это мы и сделали. Стащить корыто в воду было не так-то просто. Но Вовыч был сказочно силен, а я кое-что знал про рычаг Архимеда, и, объединив науку с мускулами, мы столкнули бадью в воду. И вот чудо! – железная посудина не утонула. Просела до половины, но удержалась. И даже когда Вовыч шагнул в нее, качающееся корытце тонуть не надумало.
– Залезай, – отважно пригласил мой друг.
– Ага, – я неловко перебросил ногу через железный борт. Еще секунда, и я стоял рядом с Вовычем. Удивительно, но железная бадья держала нас двоих! Спасибо старику Архимеду: силу-то выталкивающую корабли из воды – тоже открыл он. Славный был сиракузец! Очень полезный для общества старичок.
Парой досок мы оттолкнулись от глинистого обрыва, и уже через несколько мгновений между нами и берегом оказалась приличная полоска воды.
– Куда держим курс? – поинтересовался Вовыч.
– На этот… На зюйд-зюйд-вест. В смысле – сначала прямо, а потом чуть правее той балки.
– Понял…
Я толкнулся доской более решительно.
– Судно, конечно, не фонтан, но вроде плывем.
– Ага… – Вовыч тоже попытался толкнуться, но доска у него ушла в воду целиком и дна не достала. Ойкнув, Вовыч положил ее поперек корыта, а сам присел, ухватившись за ржавые края.
– Глубоко, блин…
– Сам же говорил – два километра. Тут надо грести.
– Я бы греб, – Вовыч заметно побледнел, – но как-то не получается, когда качает.
– Это пройдет, – успокоил я друга. – Морская болезнь как правило долго не длится.
– А сколько
