и лукавая улыбка появилась на губах. Наблюдая за мальчиком, женщина покачала головой; она даже прикусила губу, чтобы не рассмеяться!
– Лука! – очень громко и неожиданно твёрдо позвала она.
Мальчик встрепенулся, как совсем недавно дрозд, испуганный им, спрятал доску за спину и завертел головой.
– Лука! – в её голосе теперь звучало снисхождение. (Наконец он зацепил её взглядом и сконфузился.) Кто тебя ждёт уже целый час, а? Чтобы учить уму-разуму, – в её голосе не было осуждения, только материнская нежность. – Но ведь нет, ты вновь взялся за свои рисунки! – Она с притворным негодованием всплеснула руками. – Помоги нам Афина! И Асклепий, между прочим, тоже! Только не Аполлон! – Женщина покачала головой. – Где ты должен быть, как и всегда, после обеда? И обязательно в фартуке!
Юный художник не отвечал, пряча за спиной рисовальную доску, только разочарованно и виновато опустил глаза.
– Вставай, милый, вставай. Отец зовёт тебя. – Она загадочно улыбнулась сыну. – Сегодня он покажет тебе что-то очень интересное! И расскажет тоже! Твой отец давно готовился к этому!
Мальчик вздохнул: знал он всё это интересное, что может показать ему отец! Тонкие посверкивающие ножи и крючки, пилюли и порошки. Тройка человеческих черепов – старый и новый – с противными трещинами. И ещё один, совсем уже старый, с дырой от дротика. Так сказал ему отец! Он помнил, как мурашки пробежали у него по спине, когда он впервые увидел эту дыру! Он точно услышал свист дротика и страшный хруст, от которого сжалось сердце! И хриплый крик человека, воина! Что ещё увидит он? Сердце в сосуде. Человеческое, разумеется! А в другом – печень и почки! Брр! Не то чтобы он боялся этого сердца и других потрохов, и все-таки: брр! И новые, новые слова на мудрёном латинском языке – от которого некуда было деться! Они настигали его в любом уголке дома или сада! Эти слова он обязательно должен был заучивать по пять штук каждый день. Однажды он попробовал понизить счет до трёх, но отец строго сказал: «Через пару лет будешь учить по десять, и это только начало! Ты станешь таким же учёным, как я. И никуда от этого не денешься! Я хочу тобой гордиться, мальчик мой!»
– Ну, Лука? – Весёлые глаза матери потеплели: – Ты меня понял? Иди к нему, малыш, иди! – Она стала очень серьезной. – Слышишь?!
– Иду, – вздохнул он, встал со скамьи и направился по аллее сада в сторону лаборатории.
Женщина облокотилась о перила и положила голову на ладонь. Она улыбалась, провожая взглядом сына.
Лука прошёл через сад. Вот и белый домик, окружённый оливами. Тут его отец и мудрил с порошками, звенел инструментами! Лука переступил порог. Отец в короткой тунике и фартуке возился у стола со склянками.
– Нашёлся-таки? – не оборачиваясь, спросил он.
– Ага, – ответил мальчик, виновато опустив голову.
Его отец был крепышом – широкие плечи, тугие икры. Густая шевелюра, побитая серебром.
– И
