если попался тебе лопуху на глаза, то и сам видать лопух еще тот,– Серега присел на табуретку почему– то не упакованную хозяевами.
– Сам видать выстругал Петрович, сидеть одно удовольствие, вон чего с ножками вытворил. Вроде все в разные стороны смотрят и закреплены вроде не прочно, а сидеть мягко поэтому,– похвалил табуретку Серега и рухнул на пол вместе с ней, сложившейся на сторону.
– Блин, руки отломать такому умельцу. Сапожник без сапог. Ноги закрепить, как следует не может. Зараза!– зашипел Серега, потирая ушибленный локоть.
– Это Господь тебя смиряет, Серый. Чтобы не создавал кумиров и не злословил ближнего,– злорадно ухмыльнулся Мишка, усаживаясь на короб.
– Тебя что ли злословлю? Это когда же, что-то не припомню?
– А «лопух»?
– Лопух – это не злословие – это констатация факта. У тебя на пятках филер топчется, а ты…
– А я чист, «аки голубь» и готов этому «филеру» рассказать почти все, за исключением мелочей, самых пустяшных. Я имею в виду нашу коммерческую деятельность в веке 18-ом. Пусть топчутся.
– А тебе не интересно кто?
– Теперь интересно. Обязательно по возвращении познакомлюсь поближе. Если нами занялась какая-нибудь «спецура», то наверняка не только топчется по пяткам и у забора твоего, но и людишек внедрила к нам в фирму. Нужно заняться проверкой сотрудников. Завербовать тоже могли кого-нибудь. Народу нового набрали мы только в последнем квартале прошлого года человек пятьдесят. Придется объезжать все производственные точки. Но мне кажется это кто-нибудь из среднего звена управленческого. Там тоже новые люди принятые есть и, старым никому веры абсолютной у меня нет. Так или иначе, всегда есть возможность заставить человека стать осведомителем. Деньги, шантаж и прочие примочки дерибасовские. Государева если контора, то на верноподданические чувства могут давнуть, чтобы сэкономить на оперативных расходах. Ну а ежели конкуренты, то, скорее всего – презренный металл.
В Москве начиналась ранняя весна. Зима была малоснежной и старики озабоченно хмурились, на жизненном опыте убедившись и приметив закономерность, когда за малоснежной зимой следовало засушливое лето.
– Каб не пришлось ноне лебеду есть, как десять лет назад,– сетовали старички, шлепая по снежной жиже.
Дороги раскисли, вскрылись реки, и половодье понесло льдины. Но по ночам еще подмораживало и из соседних лесов на окраины Москвы начали забегать стаи волков, рыская по кривым улочкам и наводя ужас на дворовых кобелей. Ночные выстрелы стали не редкостью. Имеющие в хозяйстве огневой бой, пугали серых.
– Скоро еще медведи из берлог повылезают и тоже припрутся за добычей,– пророчествовал Серега.
– Чего это они попрутся в Москву? – Аннушка налила чай в кружку и поставила ее перед Мишкой.
– А куда? Понятное дело что сюда. Голод не тетка.
– Сроду такого не помню,– возразила Аннушка.
– Так и лет-то
