понимаю, как можно дать согласие на брак и тут же закрутить с другим? Это ведь только подтверждает, что она еще не отошла от того, что у них произошло с Габом. Злится на него и тут же дает согласие. Вот где она промахнулась.
Аристарх
Мать встречает меня в своем кабинете вымученной тусклой улыбкой. Всю дорогу я ломал голову, что же за решение она приняла, из-за которого теперь нужно бучу поднимать. Ну, приняла и приняла. Как говорится, сделай выводы и живи дальше. Мне зачем знать о ее ошибках?
– Сынок, – голос дрожит, она показывает на кресло и садится рядом.
– Ма, – сжимаю ее руку, давая понять, чтобы не волновалась. – Этот разговор так обязателен?
– О! Ты не представляешь, как…
– Ладно, ма, что у тебя?
Смотрю на часы. Половина пятого, а мне еще минимум час добираться до фитнес-центра.
– Сынок, – мать заламывает руки и тяжело вздыхает, – не знаю, как начать…
Да что это с ней?
– Ты узнала что-то о гибели Авроры? – пытаюсь прощупать почву.
Она мотает головой.
– Это касается меня, тебя и еще одного человека.
Почему-то я решил, что речь пойдет о Лили. Мать это поняла и выпалила на одном дыхании:
– Платон тебе не родной отец!
Меня будто бетонной плитой придавило!
– Чего? – вцепился в подлокотники кресла и вытаращился на мать неморгающим взглядом.
Проклятье! Как такое возможно?
Минуту буравил ее лицо: она краснела, бледнела, плакала, но так и не заговорила. Передо мной пронеслись детские воспоминания, в которых неизменно присутствовал отец. Между нами всегда было взаимопонимание. Отца я уважал и старался следовать его примеру. А уважать было за что. Он человек слова, добрый, заботливый, душа компании. Дома он первый заводила. Мы с Авророй были его помощниками и сообщниками буквально во всем. Если бы мне сказали, что мой старший брат ему не родной, то я бы быстрее поверил, но я…
Прочистил горло, спрашиваю:
– А он знает?
Мать кивнула. От этого мне почему-то стало легче.
– Не поздновато ли для признаний?
– Был бы выбор за мной, я и под страхом смерти никогда в этом не призналась, но… решаю не я…
– Кто он?
– Вот на этот вопрос труднее всего ответить.
– Как это? Он что – призрак? – нервно хохотнул я, но мать на меня так посмотрела, что я осекся.
– Именно в этом и кроется проблема. Долгое время он действительно был призраком.
– Рассказывай, ма, с самого начала.
Исповедь растянулась на час. Передо мной развернулась многолетняя семейная трагедия, о которой я даже не подозревал. По словам матери, когда Севе было два года, она влюбилась в другого мужчину. Долго боролась с чувствами, но в конце концов под напором оборотистого хахаля ушла от отца. Из-за кочевого образа жизни, а, как я понял, человек
