год. А Светозар Алексеевич частенько приезжал навещать нас.
– Там ведь тоже в тереме вам пришлось всем быть? – уточнил Ратмир.
– Так сестра моя уже пятый год как вдова. Всё хозяйство теперь на ней. Дочек своих она, конечно, в терему держит, но не в такой строгости, как мы здесь живём, – боярыня поправила платок на голове. – Вот там и встретился нам сынок местного писаря Андрейка. Шебутной, шустрый, востроглазый паренёк. Он всё сына моей сестры Дмитрия обучал, как силки на птиц да на зайцев в поле ставить. Колесо крутил забавно, на руках ходил. Вот как наподобие вашего мальчишки-скомороха, – с чувством произнесла она и тут же спохватилась. – Это я случайно из окна увидела вашего мальчишку, когда вы на именинах Светозара Алексеевича представление на дворе показывали.
– Нет ничего стыдного в наших представлениях. И при дворе Великого государя скоморохи потешки показывают на радость людям, – усмехнулся Ратмир, не сводя с неё глаз. – Продолжи свой рассказ, боярыня.
– Только не говори боярину моему, скоморох. По секрету тебе скажу, что не держали мы там такой строгости. И дети наши гуляли и играли вместе – и боярские, и дворовые. И ничего зазорного в том не было, потому что игры эти детские были, – возбуждённо произнесла боярыня. – Попробуй-ка посиди в тереме весь век! Поневоле взвоешь от тоски и отчаянья…
– Это правда, боярыня. Прожить всю жизнь в терему, это как в клетке прожить, – согласно кивнул Ратмир.
– А как зовут тебя, скоморох? А то неловко как-то получается с тобой беседовать, не зная имени, – неожиданно спросила боярыня.
– Ратмир я, боярыня, – просто ответил скоморох. – Ты не обращай на меня внимания, а продолжи рассказ свой про зазнобу Богданы. Сильно ли он полюбился ей? Присылали ли они сватов?
– Какие сваты, скоморох?! – удивилась боярыня. – Он же сын писаря! Просто запал Андрейка этот ей тогда на душу. Грозилась даже сбежать к нему…
– Когда она грозилась сбежать?
– Да в тот же год и грозилась в шутку. А потом уже и успокоилась.
– А в этом году часто она о нём вспоминала?
– Да почти и ни разу…хотя нет – пару раз упоминала его имя…
– А вот теперь, боярыня, прямо слово в слово надо вспомнить, что именно она сказала и как она говорила: грустно, весело, ласково…
– Помню, она мне сказала пару месяцев назад, что счастливы те девицы, которые сами могут выбирать себе суженых. Я тогда, смеясь, спросила у неё – а кого бы она выбрала. И тогда Богданушка засмущалась и, покраснев как маков цвет, прошептала имя Андрейки, – слабо улыбнулась боярыня и, уткнувшись лицом в расшитый платочек, тихонько заскулила.
Ратмир, сжав губы, покачал головой и спросил:
– Андрейка этот не мог так с ней поступить?
– Да бог с тобой, скоморох! Он же тоже ещё совсем дитё. Да и как бы он с Новгорода сюда добрался бы?!
– А как ты сама думаешь, боярыня, кто бы мог такое сотворить? Кто из
