и перехожу на торопливый горячий шёпот:
– Бля, Орлов! Ебаться хочу, аж трясёт всю. Включай давай ёбаря-террориста, умоляю, – на последних словах я уже просто поскуливала.
– О, Данчи, да ты как с х*я сорвалась! Или ты даже на него и не попала? – придя в себя, ухмыляется этот хмырь. И уже предвкушает жаркую групповушку.
Но блонда растерянно стоит у стеночки и не торопится к нам присоединяться.
Да пофиг!
Седлаю Матвея и начинаю неспеша двигаться на его каменной «дубинке», поглаживая свои груди и оттягивая слегка сосочки. Но уже через несколько секунд Матвей опрокидывает меня и, держа за бёдра, начинает резко натягивать на себя, входя до упора, доставая до самого дна, и заставляя меня скулить от кайфа.
– Сучечка моя голодная, – прерывистой шептал он, вколачиваясь в меня всё чаще, – с любой помойки ты возвращаешься к своему неотразимому льву Матвею. Только я знаю, как тебя надо отодрать, чтобы ты не мучилась от недотраха!
А потом он вышел из меня, поставил «раком» и продолжил меня убивать наслаждением, грубо хватая за грудь и больно шлёпая по заднице:
– Данка, шлюшка моя ненасытная, да за что же мне счастье-то такое, а? Такую бабу злоебучую бог послал!
Он уже рычал и просто разрывал меня своим членом. А я скулила и всхлипывала от неземного кайфа, который он мне доставлял. Тугой узел похоти сначала до боли затянулся, а потом начал сладко ослабляться, под приятным сокращением внутри моего животика.
Оргазм!
Я безвольно обмякла на постели и лишь прерывисто дышала.
– Вот такой надо быть, – увидела я ухмылочку Матвея в сторону своей блонды. – А ты стоишь там, сиськи мнёшь. Иди, ротиком поработай, да я тебя тоже так отымею. Позавидовала, небось, сейчас Данке?
Блонда сняла с него презерватив и начала причмокивать.
Мне больше нечего было делать в этой постели, поэтому, я привела себя в порядок, взяв салфетку, и начала одеваться.
– Данчи, а всё же кто этот мудак, который так тебя разогрел и свалил? – закатывая от удовольствия глазки, вопрошал этот кобель. – Железная, видать, выдержка у парня.
– Монах из монастыря, – усмехнулась я, и, бросив на стол ключи от его квартиры, произнесла:
– Ладно, адьёс. Ты вычеркнут. И из моей жизни, и из списка сотрудников нашей компании.
– Дан, я тя умоляю! – снова закатил он свои блядские зенки. – Слишком много на себя берёшь.
В ответ я только хищно оскалилась: я была уверена, что этого блядуна больше на фирме не будет. И дело не в том, что он притащил домой какую-то шкуру, ещё не расставшись со мной.
Просто. Он. Мне. Надоел.
А у меня жизненное правило – сломанное, старое или надоевшее немедленно выкидывать и из своей квартиры, и из своей жизни.
Чтобы впустить новое и свежее.
Со своим боссом мы были в прекрасных отношениях: однокурсник моего отца,
