родителей денег не берёт.
Умница, блин!»
Вскоре мне представился прекрасный случай вывести Лилю на чистую воду: в нашем отделе случился небольшой сабантуйчик.
«Сейчас винца бокальчик выпьем – и язычок у неё развяжется», – мечтала я.
Но Лиля пить отказалась категорически: даже лёгкие вина вызывали у неё сильную аллергию.
– Она у тебя совсем непьющая? – снова звонила я Толику.
– Ты знаешь, после родов действительно началась аллергия: лицо краснеет и воздуха не хватает. Сам не знаю, откуда всё это взялось, – сетовал он.
Загадки не то, что не хотели разгадываться, они просто завязывались в крепкий узел, и я никак не могла его распутать.
Хотя желание сделать это было огромным.
Лиля на работе была аккуратна, ответственна и грамотна. Наших кобелин мягко отшивала, гламурным фифочкам, пытавшимся её «цепануть», жёстко указывала их место. Ко мне за помощью или советом обращалась всё реже, во всё «въезжала» сама и довольно быстро. При общении была со всеми доброжелательна, но фривольностей не позволяла, держала дистанцию. Вобщем, мечта, а не сотрудница. И на больничный не уходила: сынулька не болел, и, похоже, привык к ясельному режиму дня и теперь спокойно спал по ночам.
На работе намечался большой корпоратив. По традиции все сотрудники должны появиться на нём со своими вторыми половинками. Явка была обязательна. Для таких мероприятий одинокие люди обычно и обращаются в службу эскорт-услуг, поэтому, я предполагала встретить своих подруженций в этот вечер. Сама я, конечно же, пришла с Матвеем. Шикарное струящееся платье в пол цвета марсала, с одним открытым плечиком, лёгкие локоны, непередаваемый аромат парфюма и сумасшедший блеск в глазах – я обожала такие тусовки, где можно было блеснуть всеми своими гранями.
Лиля с Толиком чуть опоздали, поэтому, наше «знакомство» с ним состоялось уже в середине вечера. Мы прекрасно сыграли перед Лилей роли незнакомцев, которые сегодня впервые встретились, и теперь тщательно следили за своей речью, чтобы не выдать себя.
Заинтересованный взгляд Толика на своей персоне я поймала ещё в начале вечера. И кокетливо прижалась спиной к груди Матвея, отпивая шампанское. А он по-хозяйски прижал меня одной рукой за талию к себе, что-то мне нашёптывая на ушко.
А когда начались танцы, я просто забыла обо всём: испанская кровь, подогретая шампанским, просто заставляла меня грациозно прокачивать бёдрами и плавно поводить плечами в такт музыке. А уж под испанские и латиноамериканские мотивы – тем более.
Грязными танцами под «Desрасito» я уже удивляла эту изысканную публику, с другим партнёром. А вот с Матвеем мы ещё не зажигали на подобных тусовках. Поэтому, когда зазвучала песенка «El perdon» моего любимого Энрике Иглесиаса, мы снова отожгли смесь бачаты и кизомбы так, что в штанишках у мужской половины стало тесно, а в глазках у женской – появилась чёрная зависть, типа: «Какого хрена этой шлюшке Ортис достаются самые лакомые кусочки?!»
