а значит, никакой «психической атаки» не было. Бой под разъездом Дубосеково с перечисленным в публикации Кривицкого «О 28 павших героях» составом участников не имел места в действительности, что не помешало Пучкову и Жукову собирать деньги на отлично получившийся фильм об этом легендарном подвиге.
Между историей и легендой всегда есть зазор, вопрос в том, насколько возвышенна и красива легенда и насколько умело она даёт смысловую квинтэссенцию реальной истории в поэтическом образе.
«Повесть о разорении Рязани Батыем» – не документальная хроника нашествия, а скорее, сентиментальный роман. Он бьёт по эмоциям, ужасает читателя картинами гибели великого «узорчатого» города, первым принявшего удар нашествия, восхищает отвагой русичей, готовых сражаться «два против тысячи». По сути, перед нами русская «Песнь о Роланде» – история поражения, которое великолепнее иных побед.
Столь же нелепо звучат придирки к внешнему облику хана Батыя. То, как выглядит Батый, – это одна из наиболее продуманно-историчных деталей в фильме. Образ базируется на конкретном историческом источнике – китайской гравюре XIV века, изображающей Бату-хана именно так: безбородым, с несколько женственным лицом и манерами, в изящных китайских одеяниях.
Эта гравюра может быть недостоверной, она может быть условной, подчиняющей изображение китайскому этикетному образцу, но это единственный наш конкретный исторический источник о внешности завоевателя. Выдаваемые иногда за старинный портрет Батыя портреты человека с длинными усами и завёрнутой набок бородкой – это портреты его дяди, великого хана Угедэя. Никаких минимально достоверных изображений Бату-хана кроме этой гравюры нет, поэтому создатели фильма проявили как раз источниковедческий педантизм, показав Бату-хана именно так, как изысканного представителя китаизированной цивилизации, а не в карикатурном образе брутального кочевника. С точки зрения исторической методологии правы именно они.
Иногда претензии к «Коловрату» строятся на банальной невнимательности. Сколько хохота издали дети асфальта, обнаружившие на княжеском столе… вареную картошку. Удивительно не то, что урбаноидам не слишком хорошо известна варёная или пареная репа, бывшая одним из главных блюд древнерусского стола. Удивительно то, что варёной картошки эти люди тоже, судя по всему, не видели, а потому не в курсе, что в мундире она ярко-жёлтого цвета быть не может, особенно это касается распространённых в России сортов. А не в мундире картошка не может лежать такой крепкой аккуратной горкой. Очевидно, наши псевдоревнители истории настолько суровы, что едят исключительно импортный картофель, причём нечищенным и сырым.
Столь же нелепы претензии к «саням с парусом», на которых по льду русской реки спасаются дети. Попытки изобрести наземный парусный транспорт предпринимались постоянно – и в Древнем Египте, и в Риме, и на Руси (вспомним ладьи Олега под Константинополем),
