фармазон; он пьет одно
Стаканом красное вино;
Он дамам к ручке не подходит;
Все да да нет; не скажет да-с
Иль нет-с». Таков был общий глас.
VI
В свою деревню в ту же пору
Помещик новый прискакал
И столь же строгому разбору
В соседстве повод подавал.
По имени Владимир Ленской,
С душою прямо геттингенской,
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт.
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч.
V
At first all neighbors gave him visits,
But since he used at the back porch
To keep a steed and quickly use it
Just hearing an approaching coach,
It did not make the neighbors glad,
Some of them really got mad,
And they all stopped attempts to deal
And even keep in touch with him.
“He’s ignoramus, behaves wildly;
He is freemason, that is why
Drinks from a tumbler just red wine;
Doesn’t kiss dames’ hands, doesn’t bow politely,
Dose not say yes, ma’am, or no, sir,
But always simply yes or no”.
VI
It’d happened that another landlord
At the same time nearby arrived
And to the same conformist neighbor
A cause for gossip did provide.
Vladimir Lensky was his name,
With soul like born in Göttingen,
A handsome in the prime of life,
A poet, and with Kant in love.
In misty Germany he’d borrowed
The elevated expertise:
The freedom-loving reveries,
An ardent spirit (quite uncommon),
Rhapsodic manor of the talk,
And the black curls to shoulders long.
VII
От хладного разврата света
Еще увянуть не успев,
Его душа была согрета
Приветом друга, лаской дев.
Он сердцем милый был невежда,
Его лелеяла надежда,
И мира новый блеск и шум
Еще пленяли юный ум.
Он забавлял мечтою сладкой
Сомненья сердца своего;
Цель жизни нашей для него
Была заманчивой загадкой,
Над ней он голову ломал
И чудеса подозревал.
VIII
Он верил, что душа родная
Соединиться с ним должна,
Что, безотрадно изнывая,
Его вседневно ждет она;
Он верил, что друзья готовы
За честь его приять оковы,
И что не дрогнет их рука
Разбить сосуд клеветника;
Что есть избранные судьбами,
Людей священные друзья;
Что их бессмертная семья
Неотразимыми лучами,
Когда-нибудь, нас озарит
И мир блаженством одарит.
VII
He was too young to be depraved
