в любой другой город. И я всерьез задумалась, а не вернуться ли мне в Пермь, где прошли мои лучшие годы детства?
Выходные пролетели. И вот, в понедельник я как штык на работе. Сегодняшняя ночь мне далась особенно трудно. Едва дождавшись Машу с ее кофе, я сбивчиво приступила к рассказу:
– Маша, сегодняшний сон ужаснее остальных! Ты представляешь, вижу я, как в комнате находимся: я, Стасик и наш маленький ребенок. Ему года три от силы. И вот Стасик уходит, а я знаю, что мне нужно убить этого ребенка. А мальчик догадался и стал убегать от меня. Я догоняю его, прижимаю спиной к себе, и ножом перерезаю ему горло. Кровь брызжет мне на живот, я в халате. Продолжаю пилить ему шею, пока она не остается на тонкой коже шеи со стороны спины, он падает на кровать, потом встает, голова отваливается и смотрит на меня с осуждением и страхом. И самое главное, я во сне люблю этого своего сына. Я убиваю, не знаю зачем.
Маша смотрела на меня с притворным сочувствием, на самом деле она была шокирована подробностями этой расправы. Но вдруг ее осенило:
– Слушай, а может, ты забеременеешь и сделаешь аборт? Поэтому ребенок злится?
– Да какой аборт? – ответила я, – мне двадцать восемь лет и ни одной беременности. Да я буду вынашивать ребенка, как хрустальный шар.
– А может у ребенка патология будет и тебе придется от него избавиться? – настаивала Маша.
– Нет, это исключено. И это не то. – отрезала я.
– Ладно, успокойся, через два дня ты идешь к врачу, он выбьет из тебя всю дурь. – сказала Машуня.
Я была рада даже такой скромной поддержке. И сказала:
– Спасибо тебе. Я надеюсь, что все это скоро закончится. Сегодня я в душе два часа простояла, пыталась смыть с себя этот кошмар. Так противно было даже в зеркало смотреть на себя. Как будто передо мной стоит человек, зверски убивший своего ребенка, отрезавший ему голову и все это на моих глазах. Эти сны такие реалистичные, что утром я разговариваю с зеркалом и говорю себе какая я тварь, раз способна на такое, пусть даже в своих снах. Если реинкарнация реальна, то я в прошлой жизни была палачом или маньяком-убийцей, причем серийным, потому что я видела в своих снах столько убийств, что на десять маньяков хватит.
Машка была расстроена, может быть и напугана? Кто знает, где этот спусковой крючок, нажав который можно привести в действие моего внутреннего убийцу? Вдруг меня переклинит, и я перережу горло ее сыну? Я и сама себя боюсь. Больше никогда в жизни не останусь наедине с детьми.
День икс
Наступило двадцать третье мая. С утра я была как на иголках. С двенадцати часов я отиралась под стенами здания, в котором находился кабинет моего спасителя. Без двадцати час я увидела, как Юрий Михайлович идет в кабинет.
– Значит, передо мной не было очереди? – вдруг неожиданно, вместо «здравствуйте», выпалила я.
– Я психотерапевт,
