style="font-size:15px;"> Дедушка остановился, замолчал.
– Дедушка, дедушка, – быстро произнесла Айниса. – А красные камни нашли?
– Нашли, сердце мое, нашли. Стала гора рожать такие камни. Другие кулогары растирали из них красную краску. И появилась у нашей посуды душа. Снова начали заезжать в кишлак купцы и увозить в дальние страны Кызылташскую посуду. Э-хе-хе… Опять поясницу схватило. Оббо! Конечно! Над Красной горой тучи стоят…
Дождь так и не пролился над кишлаком. Темные тучи с фиолетовыми прожилками, посверкивая молниями, ушли куда-то в сторону от двуглавой Красной горы, пропали за горизонтом. И опять потянуло теплом и запахом арчовой хвои.
Айниса посмотрела на спящего деда, поправила на нем сползший чапан, вышла во двор. Кругом стояла тишина, только за низким забором у соседей часто кашляла овца.
Айниса зашла в дедушкину мастерскую, в темноте нащупала выключатель, и у горловины обжиговой печи зажглась лампочка. Потом взяла в руки кусок глины. Постояла, сжимая ее ладонями. И согреваясь, глина оживала, постепенно теряла серый цвет, в ней проступали желтые, синие, оранжевые оттенки.
Решившись, Айниса положила ее на гончарный круг, тронула шершавый камень.
И почувствовав человеческое прикосновение, круг дрогнул и завертелся.
БЕРКУТ
Пришла весна, и над двуглавой Красной горой почти каждый день собирались тучи. Ветер гнал их вниз, в долину. Посверкивая молниями, они лениво проплывали над кишлаком, отдавая быстрые короткие дожди окружавшим его садам, виноградникам, столетним чинарам.
Потом небо снова становилось чистым, и жаркое уже солнце мгновенно высушивало лужи.
Айниса выносила из дома воздушного змея-варака и по шаткой лестнице лезла на крышу.
– Подожди, сердце мое, – просил дедушка.
Накинув на плечи теплый чапан, он, держась за потемневшие от времени перила, осторожно одолевал ступеньки.
– Скорее, дедушка, – торопила Айниса.
Наконец седая голова деда появлялась над краем крыши, Айниса протягивала руку и через минуту они уже стояли рядом.
Айниса наматывала на палец конец длинной-предлинной нитки, запускала варака. Варак секунду медлил, размышлял – лететь ли, потом плавно взмывал вверх. Его длинный хвост из вдетых друг в друга разноцветных бумажных колец извивался как тело настоящей змеи.
– Дай мне, – просил дедушка и начинал вести варака сам.
Размотав нитку до конца, варак дергался, пытаясь освободиться. Но нитка была крепкой, и дедушка смеялся.
Айниса посмотрела на деда.
И совсем он не старый! Будто и не исполнилось зимой семьдесят четыре года. Даже морщинки, густой сеткой окружающие глаза, как-то разгладились.
– Дедушка, беркут!
Над
