колодезной водой свои узловатые руки, закурит «казбечину», посидит-подумает, глубоко вздохнёт – и начнет свое частное расследование убийства инопланетянина.
Итак, он ничего не знает и полет свою клубнику, а его стерва Пелагея сидит и слушает Анфису Петровну.
– Я так и охнула, Пелагея, так и спужалася. И вот здеся у меня защемило всю. – И Анфиса Петровна – красивая, сорокапятилетняя аппетит-бабёночка, как ласково иногда говорит ей об этом Иван Иванович, кладет свою правую полную руку на свою полную левую грудь. – Так и охнула и испужалася. Сияющий!.. как… – Она произносит, деликатно хихикнув, матерное слово (солидарно подхихикивает и Пелагея). – А руки у него… вот так! – И Анфиса Петровна взмётывает свои полные красивые руки вверх.
Глава седьмая
Следственная группа Прокуратуры СССР приехала в город Клопов московским спец. поездом в тот же день.
Глава восьмая
Сторож морга Василий Григорьевич Клопов – философического ума старик, потому и спрашивает Ивана Ивановича:
– Скажи, Вань, что за штука такая эта перестройка? Весь закордон её в одночасье в свой интерес и лексикон взял, а Михаил Сергеевич нам о ней уж сколько лет талды-талды, а мы ни в зуб – и не в Красную Армию! Он даже, бедный, сам теперь в ней заплутал. А, Ваня?.. То-то и оно! Марксизм, одним словом. Опиум для народа. – Сторож замолкает, чешет затылок и уносится куда-то в своих мыслях (наверное, туда, где этот чистый, без единой соринки марсизма опиум для народа производят) – возвращается и продолжает философический монолог: – Или скажи, я вот всю свою жизнь при мертвяках прожил и смерти не боюсь, а жить почему-то ещё хочу? Ответь-ка, Вань. Тогда уж, так и быть, покажу я тебе инопланетянина.
– Живой ты пока, потому жить тебе и охота, – отвечает бывший клоповский милиционер уверенно, но и с угрозой в голосе. Мол, могу это недоразумение в момент исправить, к инопланетянину этому отправить.
– Верно. В самую сердцевину вопроса сказал. В охотку живу, – как бы не замечает угрозы в голосе Ивана Ивановича и насмешливо добавляет: – А ты меня на должностное преступление, как шкета сыплющего, соблазняешь. Эх, Ваня. – Опять чешет затылок, потом смотрит в жёлтые, будто прокуренные, глаза частного сыщика таким беспощадно сиротским взглядом, что только один этот сплошной никотинный нагар может и выдержать.
Но не будем так уж сразу очернять бывшего клоповского милиционера. Просто Иван Иванович тёртый калач и на такие сиротские штучки-дрючки его не купишь, а про этого, с философическим складом ума, он такое знает, что к нему лишь из-за большой нужды пришёл. Труп инопланетянина для своей частной экспертизы посмотреть.
А сторож морга продолжает издеваться.
– Если ты его так уж хочешь посмотреть, – говорит он простодушно, – то его вскорости хоронить будут. Там и поглядишь. Бесплатно! – и прямо-таки закатывается.
– Я сейчас хочу! – напирает ободренный словом «бесплатно» Иван Иванович, бывший милиционер, а потом за правду-матку выгнанный председателем кооператива
