где же инопланетянин, Василий Григорьевич?
– Он у меня, Вань, по первому мертвецкому разряду – в холодильнике. – И вдруг истошно орёт: – Отбой! Его следствие сургучной печатью запломбировало.
– Не боись, Григорич, печать не трону.
– Ну да, ну да, ты же у нас главный франк-масон.
Подходят к холодильнику, Иван Иванович осматривает печать, говорит:
– Плёвое дело. Дилетант ставил.
– Ишь ты, «дилетант». Её сам из Москвы засургучивал, а ты – «плёвое дело». Я даже его спросил: как там Гдлян? А он насупился сурово, по-прокурорски: разберемся!.. Ну открывай, что ли, профессионал частного сыска!
Иван Иванович распахивает холодильник.
Он пуст.
Глава девятая
Серёга проснулся среди ночи и стал сочинять стихи.
Вот что у него получилось сразу.
Серый дождик воробьиный
стёкла серые сечёт.
Про берёзку и рябину
детский хор поёт.
А потом он ворочился-ворочился, подходил даже к окну и смотрел на звёзды; курил, но путного стиха всё равно в голову больше не лезло. Он бросил сочинять и стал вспоминать: свою школу, школьный актовый зал, занавес и кулисы из оранжевого плюша, запевалку Соню, поющую песню про берёзку и рябинку, и зазвучал вдруг в его голове Сонин голос:
Край родной, навек любимый.
Где найти ещё такой,
Где найти ещё такой?
И ему стало очень хорошо – и слеза, словно звезда по небосклону, скатилась по его щеке.
Глава десятая
Соня Клопова три года тому назад окончила среднюю школу и уехала в Москву.
Покантовавшись там с годик, купила на Ярославском вокзале плацкартный билетик на верхнюю боковую полку – и айда по России!
Накатавшись по стране досыта, наглядевшись на жизнь допьяна, вернулась в свой родной Клопов, не затаив обиду ни на Москву-мачеху, ни на Россию-матушку, ни на горемычный белый свет.
Только и сказала матери: «Бывает», – когда та её спросила: «Ну как, Сонька, нашла счастье?
Глава одиннадцатая
А дождик с четырёх сторон
Уже облёк и лес и поле.
Так мягко, словно хочет он,
Чтоб неизбежное – без боли.
Д. Прасолов
Привокзальный скверик. Пасмурно. Вот-вот пойдет дождь. На скамейке сидит Соня. К ней подходит Иван Иванович.
– Не возражаешь? – говорит он милицейским тоном и садится рядом.
– Не возражаю, – вяло отвечает она.
– А вруг мешаю? Может, свиданка у тебя с кем?
– Моя свиданка, дядь Вань, последняя… в седьмом классе быта.
– Ой-ли?!
– По себе, что ли, судите? Так с Анфисой Петровной у вас не свиданки, а прятки.
– От
