недостаточно проворно. В чудовищную пасть «кальмар» помещается с запасом. Полдюжины зубов длиной с палец крошатся о корпус, словно хрупкая керамика. «Кальмар» дергается у нее в руках, острый кусок металла втыкается в бедро с тысячекилограммовой хищной инерцией. Под коленом что-то лопается, боль разрывает икру. Шесть лет прошло. Она забыла приемы.
А Лабин не забыл. Она слышит шум его «кальмара», переведенного на полный газ. Сворачивается в клубок, запоздало сдергивает с ноги газовую дубинку, слышит хриплый кашель гидравлики. В следующий миг на нее наваливается чешуйчатая туша, загоняет под кипящую поверхность озера.
Кругом светится тяжелая вода. Вращается призрачный мир. Она встряхивает головой, фокусируя зрение. Над ней что-то бьется, волнует отражающую поверхность Невозможного озера. Должно быть, Лабин протаранил чудовище своим «кальмаром». Наверняка удар повредил обеим сторонам: вот и «кальмар» штопором вторгается в ее поле зрения – неуправляемый, без седока. Лабин завис лицом к противнику, превосходящему его вдвое, причем половина размера приходится на пасть. Кларк плохо различает их – слишком взбаламучена вода.
Тут она замечает, что медленно падает вверх. Ноги сами собой начинают работать как ножницы – икра вопит, словно ее раздирают изнутри. Кларк тоже вопит – вопль вырывается скрежетом разорванного железного листа. От нарастающей боли перед глазами проносится мушиный рой. Она поднимается из озера в тот самый миг, когда чудовище разевает пасть и…
«Мать твою!»
…и челюсти с невероятной быстротой расходятся до самого основания, а затем резко захлопываются, и Лабина больше нет, словно и вообще не было, только смазанный образ остался на память о предыдущем мгновении. И тогда Кларк совершает, пожалуй, самый глупый поступок в своей жизни.
Она бросается в атаку.
Левиафан разворачивается к ней, уже не столь проворно, но времени у него предостаточно. Она работает одной ногой, другая волочится бесполезным, пульсирующим якорем. Щерится зубастая пасть – слишком много зубов еще уцелело. Лени пытается поднырнуть, подобраться к нему с брюха или хотя бы с бока, но чудовище легко изворачивается, каждый раз встречая ее лицом к лицу.
А потом оно рыгает всей головой.
Из естественных отверстий тела не вырывается ни единого пузырька. Они пробиваются из самой плоти, находят себе путь, раскалывая изнутри мягкий череп. На секунду-другую чудовище зависает неподвижно, потом содрогается, словно от электрического разряда. Кларк, работая одной ногой, заходит снизу и бьет его в брюхо. Она ощущает, как от удара дубинкой внутри вздуваются новые пузыри, угрожая вулканическим взрывом.
Монстр судорожно вздрагивает и умирает. Челюсть отвисает нелепой створкой подъемного моста, извергая воду с мясом.
В нескольких метрах от нее на поверхность Невозможного озера тихо опускаются клочья тела в остатках гидрокостюма, вокруг извиваются кишки.
– Ты в порядке?
Лабин рядом с ней. Она мотает головой – не в ответ,
