выйти наружу. Впервые за много лет океан способен просто убить ее – ему всего-то и надо, что раздавить эту хрупкую скорлупку и стиснуть ее в ледяном жидком кулаке.
Конечно, это временная беззащитность. Новую кожу уже готовят, запрессовывают. Всего-то пятнадцать-двадцать минут продержаться. Но сейчас она чувствует себя не голой, а вовсе лишенной кожи.
Лабина это, похоже, не особенно беспокоит. Его ничто не беспокоит. Конечно, Кена телеробот обрабатывает не так глубоко, как ее. У него берут только образцы крови и кожи, мазки с глаз, ануса и входного отверстия для морской воды. А у Кларк машина глубоко вгрызается в мясо на ноге, смещает мускулы, составляет заново кости и помавает блестящими паучьими лапами, словно изгоняя бесов. Иногда до ноздрей доплывает запашок ее собственного опаленного мяса. Очевидно, рану заращивают, но наверняка она не знает: нейроиндукционное поле стола парализовало и лишило чувствительности все тело от живота и ниже.
– Долго еще? – спрашивает она. Техника игнорирует ее, продолжая работать.
– Думаю, там никого нет, – откликается Лабин. – Работает на автопилоте.
Кларк поворачивает к нему голову и встречает взгляд глаз, таких темных, что их можно назвать и черными. У нее перехватывает дыхание: она все время забывает, что такое настоящая нагота здесь, внизу. Как там говорят сухопутники: «Глаза – окна в душу»? Но окна в души рифтеров забраны матовыми стеклами. Глаза без линз – это для корпов. Такие глаза выглядят неправильно – и ощущаются тоже. Как будто глаза Лабина просверлены в голове, как будто Кларк заглядывает во влажную темноту его черепа.
Он приподнимается на столе, равнодушный к этой жуткой наготе, свешивает ноги через край. Его телеробот уходит под потолок и разочарованно пощелкивает оттуда.
Переборку на расстоянии вытянутой руки украшает панель связи. Лабин активирует ее.
– Общий канал. Грейс, что там с гидрокожей?
Нолан отзывается наружным голосом:
– Нам до вас осталось десять метров. Да, и запасные линзы не забыли. – Тихое жужжание – акустические модемы плоховато передают фоновый шум. – Если вы не против, мы их просто оставим в шлюзе и сразу обратно.
– Конечно, – невозмутимо отзывается Лабин, – никаких проблем.
Лязг и шипение внизу, на входном уровне.
– Ну, вот и они, милашки, – жужжит Нолан.
Лабин сверлит Кларк своими выпотрошенными глазами.
– Идешь?
Кларк моргает.
– Куда именно?
– В «Атлантиду».
– У меня нога…
Но ее робот уже складывается на потолке, явно покончив с кройкой и шитьем. Она пробует приподняться на локтях – ниже живота все еще мертвое мясо, хотя дырка на бедре аккуратно заклеена.
– Я до сих пор обездвижена. Разве поле не должно…
– Может,
