за своими ластами.
– И ты еще заходи, когда он придет в себя. Ему приятно будет. – Помолчав, Джулия отворачивается – лица не видно за каштановыми кудряшками. – Мало кто заходит, знаешь ли. Кроме Грейс. Салико еще недавно заходил.
Кларк пожимает плечами.
– Рифтеры – не мастера в общении. («Могла бы уже понять», – не добавляет она). Иногда до Джулии Фридман просто не доходит. Несмотря на свои шрамы и все пережитое, она рифтер только по названию, вроде как почетный член, принятый в закрытый круг ради мужа.
«Кстати, вопрос, а что здесь делаю я сама?» – осеняет Кларк.
– Мне кажется, они его иногда слишком серьезно воспринимают, – говорит Фридман.
– Серьезно? – Кларк оглядывается на нее из шлюза. Пузырь почему-то вдруг стал теснее.
– Ну, насчет… корпов. Я слышала, что Салико не совсем здоров, но ты же знаешь Салико.
«Он думает, они с ним что-то сделали…»
– Я бы на этот счет не волновалась, – говорит Кларк. – Правда.
Она улыбается, вздыхая при мысли о своей дипломатичности.
С практикой утешительная ложь дается слишком легко.
С тех пор как она позволила Кевину себя иметь, прошло немало времени. Как ни печально, он никогда этого толком не умел. Ему все давалось трудней, чем большинству сверстников, а это в общем-то не редкость среди местных придонников. Тот факт, что он выбрал объектом для тренировки такую фригидную суку, как Лени Кларк, не упростил дела. Мужчина, боящийся прикосновений, и женщина с отвращением к любому контакту. Если у них двоих и есть что-то общее, так это терпение.
Она считает, что в долгу перед ним. И кроме того, хотела бы задать ему несколько вопросов. Но сегодня он – гранитный член с маленьким мозговым придатком. На фиг предварительные ласки: он врывается в нее с разгона, даже языком не поработав, чтобы восполнить недостаток влаги. Фрикции болезненно натягивают губы – она незаметно опускает руку и расправляет их. Уолш работает как насос, дыхание со свистом прорывается сквозь звериный оскал, на глазах твердые непроницаемые линзы. Они всегда скрывают глаза во время секса – тут верх взяли вкусы Кларк, – но обычно у Уолша так все отражается на лице, что этого не скрыть парой пленчатых скорлупок. А в этот раз не так. В этот раз за его накладками скрывается нечто непонятное Кларк – нечто, сфокусированное на том месте, которое она занимает в пространстве, а не на ней самой. От его грубых толчков она сползает с матраса и стукается головой о голый металл палубы. Они молча трахаются в застойном воздухе, среди сваленной техники. Кларк не знает, что на него нашло. Впрочем, это приятная перемена, секса, настолько близкого к честному и откровенному насилию, у нее не бывало много лет. Закрыв глаза, она вспоминает Карла Актона. Впрочем, по окончании она видит синяк на плече не у себя, а у Кевина – венчик порванных капилляров окружает крошечный прокол на сгибе локтя.
– Это что? – Она приникает к ранке губами и водит языком по припухлости.
– А, это… Грейс у всех брала кровь на анализ.
Она вскидывает голову.
– Что?
