Чокгьюра Лингпу пригласили в большой монастырь в Самье. Главный двор был богато украшен парчой и знамёнами, и учителя попросили занять место на высоком троне Дхармы. Людей набилось туда столько, что яблоку некуда было упасть. Среди цветного платья преобладали бордовые и жёлтые монашеские одежды, совсем как на знаменитом молитвенном празднике в Лхасе.
Событие было не из рядовых: оно продолжалось почти семь дней и имело большое значение как с мирской, так и с духовной точки зрения. В определённый момент к трону приблизился разодетый старый монах, красовавшийся в многослойных парчовых одеяниях, и вступил в беседу с учителем. Так случилось, что личным поваром у Чокгьюр Лингпу служил человек, который был перевоплощением великого тертона Мингьюра Дордже, – и в том нет ничего необычного, поскольку среди его слуг нередко встречались тулку[48].
Увидев пышно разодетого монаха, который разговаривает с его учителем, Мингьюр Дордже подумал: «Кто этот гордец, отнимающий время у нашего гуру? Наверное, какой-то сановник – они все такие гордые, но он тут уже долго, и мне пора подать чай». Под тем предлогом, что наливает учителю чай, ученик упёрся рукой в старого монаха, чтобы его оттолкнуть. Однако незнакомец не поддался, но твёрдо оставался на месте. Между ними произошла небольшая стычка.
В конце концов через некоторое время тот человек повернулся и пошёл. Чокгьюр Лингпа тут же велел проводить его через плотную толпу, и он с большим достоинством прошествовал в главный храм.
Вскоре после этого случая Мингьюр Дордже почувствовал острую боль в животе. Боль стала такой невыносимой, что он не мог стоять. Разумеется, к Чокгьюру Лингпе можно было обращаться только по очень важному поводу. Так что Мингьюр Дордже только сказал дроньеру: «Я плохо себя чувствую и прошу о снисхождении. Пожалуйста, спросите учителя, не даст ли он мне благословение?»
Услышав эту просьбу, Чокгьюр Лингпа воскликнул: «А чего он ожидал после того, как пытался бороться с Гьялпо Пехаром! Разве он не слышал, что даже тень не должна упасть на могущественного духа? А он не только накрыл его своей тенью, но ещё и вздумал его пихать – и всё из-за чашки чая! Кто же не знает: тот, кто трогает духа, расстанется с жизнью».
Так что, хотя Мингьюр Дордже мучился невыносимой болью, он услышал не слова утешения, а выговор – как и Карпо Сабчу, который шутил с тем духом, который прикинулся стариком-кочевником, – и предсказание скорой смерти!
Дроньер взял на себя роль посредника между Мингьюром Дордже и Чокгьюром Лингпой, прося того сделать всё возможное. Смягчившись, Чокгьюр Лингпа велел взять указанный им текст и повторять нараспев четыре строки о «снятии сети» и «развязывании узлов» и при этом сделать подношение в храме Гьялпо Пехара. Всё сделали, как он велел, – и Мингьюр Дордже действительно выздоровел.
Бабушка рассказала мне эту историю, когда я был ещё ребёнком. Она добавила, что Чокгьюр Лингпа вовсе не имел привычки хвастаться встречами с необычными существами. Напротив, он упоминал
По свидетельству Оргьена Тобгьяла Ринпоче, «Первый Цокни Ринпоче часто служил Чокгьюру Лингпе поваром. Он приносил воду и заботился о животных. Он был большим тружеником. [ЭПК]
