полагались пирожки. Или пирожки подавали к супу? Короче, эти самые пироги я украл. Стянул, слямзил, свистнул, спер, свинтил, похитил, как Парис Елену, украдкой завернув в салфетку и сунув в карман. И теперь, глядя в совершенно непонятный, странный, не совсем складный и ни на что не похожий текст, сижу и гадаю: а не месть ли это со стороны пансионата? Клуба? Черт, забыл, как правильно называется это место!.. Но то, что оно мстит за похищенное, стопудово! Ладно, все воруют со шведского стола. Лямзят, уносят, тырят, прикарманивают (о, это как раз к месту!), тиснут (пироги, стиснутые в кармане, помялись!), умыкивают… Уносят из-под носа. Обслуга ворует у обслуги, а та – у хозяев. Везде. Потому что так у нас принято. Тем паче, если смотреть с другой стороны, я их нисколько и не уволок. То есть уволок в смысле принес к себе. И потом, пироги мне полагались! Но я сожрал столько супа, что уже не мог смотреть ни на что другое. Кстати, это просто издевательство: на первое – гороховый суп, а на второе – перловка с отбивной! Перловка с горохом как-то не очень, надо поставить это шефу на вид. Перловку я поковырял, но употреблять не стал. Впрочем, мне и гороха хватило. Кажись, теперь у меня бурчит еще сильнее, чем до обеда. У Красной Шапки прыщи, а у меня – метеоризм! И у обоих – дебильность в стадии легкого идиотизма! Потому что она не может пожелать, чтобы Волк сдох, а я не захватил с собой даже активированного угля! Что, если меня пронесет после такого обжорства? Да, тут же доктор есть! Айболит! Круглосуточно. Наверняка круглосуточно, потому что повар хороший. И кинза была очень к месту! «А твой текст – ни к селу, ни к городу! – сказал я себе. – Ты же решил написать роман… серьезный психологический роман… от лица женщины…»
– Женщин тут хоть отбавляй! – воскликнул я вслух. – И все на мою голову! Золушки, бля! Насмотрелся! А потом еще и горохом заправился, как истребитель керосином! Потому из меня фэнтези и прет! Просто со страшной силой! Клара… и Роза!
Розы пока не было, но организм, катализированный кинзой, не обманешь: я знал, что Роза не замедлит явиться. Потому что я писатель. Который пишет… пишет… и не может остановиться! Графоман чертов! Надо было выучиться на бухгалтера, как мама советовала! Тихая, спокойная работа… Впрочем, что я знаю о бухгалтерах? Ровно столько, что слово «бухгалтер» созвучно с «бюстгальтер». «Красная Шапка – девка ядреная, – внезапно подумал я. – И бюст у нее должен быть не меньше пятого!»
– Полный идиотизм! – сумрачно сказал я и потянулся, чтобы щелкнуть мышью и отправить файл в корзину. Он был мне не нужен. Позабавился и хватит. – Никакой Клары! – строго сказал я. – И Розы! Тем более никаких Золотых Рыбок, червей, воды с кофейной гущей и трех желаний! Даже двух! Надо начинать роман…
Он, несомненно, уже был зачат где-то внутри, этот роман. Я знал, что он будет от лица женщины. Которая словно бы живет в трех мирах: реальном, своем собственном и в мире иллюзий, где все могло изменяться и можно было вернуть прошлое и переменить решение. Случайно выйти не на своей остановке, пройти к дому пешком, дворами и
