великого князя, – усмехнулся Дмитрий. – Но я знаю, как добыть деньги с помощью одного из княжеских любимцев. Тех гривен, которые боярин Тимофей обещает за Быкодера, как раз хватит, чтобы закупить товар, нанять ладью и полностью рассчитаться с корабельщиком. Как думаешь, госпожа, не обманет меня Тимофей? А то ведь может пообещать, а потом цену снизить. И что ему сделаешь? Он у Святополка под крылом.
– Как же он может обмануть в таком деле, – возмутился Шумило, – если при всем честном народе на площади его бирич[16] зачитывал указ и называл награду за Быкодера!
– Что с того? Награда велика, пока злодей на свободе. А когда его убьют или закуют в цепи, – князю и боярину награда покажется слишком щедрой.
– Ты так говоришь, Дмитрий, будто разбойник уже у тебя в руках, – заметила Евпраксия. – Его еще надо выследить, поймать, одолеть. Награда потому и велика, что никто не может справиться с этим душегубом. Быкодер – не просто разбойник, он – дьявольское отродье. Нелегкие деньги ты решил добывать себе, Дмитрий Клинец.
– Нелегкие, зато сразу большие. Да и не верится мне, что в своих странствиях я не встречал злодеев похуже Быкодера. И потом, я не один буду, нас трое. И мы не темные запуганные смерды и не смиренные монахи-затворники, а люди бывалые. Если уж мы с местным разбойником не справимся, так что же нам делать в море, где можно на турецких пиратов напороться?
– Храбрость не должна быть безрассудной, – вздохнула Евпраксия. – Но думаю, что напоминать тебе об этом излишне. Ты – купец, а значит, человек расчетливый, рассудительный и не будешь зря рисковать. А я желаю тебе удачи… и той жизни, к которой ты стремишься.
Евпраксия перекрестила на прощание Дмитрия и его друзей. Они приняли ее благословение с благодарностью, но, отойдя на несколько шагов, уже заговорили о своем, строя планы на будущее и обсуждая, с чего начать охоту на Быкодера. Предстоящие дела занимали их гораздо больше, чем беседы и советы благочестивых обитателей монастыря.
Зато Евпраксия и Феофан долго стояли у ворот обители и смотрели вслед необычной троице, пока та не скрылась за углом. Жизнь, на которую они добровольно обрекли себя в монастырских стенах, была спокойной и праведной, но застывшей в своем однообразии. А Дмитрий и его друзья промелькнули мимо, как быстрокрылые призраки другой жизни – бурной, деятельной, наполненной опасностями и борьбой, словно паруса – морским ветром…
Впрочем, Евпраксия тоже когда-то испытала в своей жизни бури и опасности и теперь вовсе не жалела о прошлом. Но с мудростью зрелого человека она подумала о той особенной энергии молодости и мужества, которая тянет некоторых людей в большой мир, чтобы познать его и завоевать…
Глава вторая. Заговор
Дом боярина Тимофея Раменского был одним из лучших в Киеве. Увенчанный по центру резным теремом[17], а по бокам четырехугольными расписными башенками-повалушами, он красовался среди просторного двора с хозяйственными постройками,
Бирич – должностное лицо; вызывал на суд, собирал подати и штрафы, публично зачитывал указы.
Теремом в те времена называли вышку с шатровым верхом над парадной лестницей.
