для людей… я верю Вам, прощайте!
Это были ее последние слова. Больше Белосельский никогда не видел Агнешку и не встречался с ней, но звук ее голоса настолько проник в сердце, что он потом никогда его не забывал. Много лет он искал эту бесстрашную женщину-филантропа, которая посвятила себя служению людям, и не находил. (Агнешка числилась в списках как пропавшая без вести – точно сам демон войны уволок ее в свои страшные тенета.) Но так или иначе храбрая служительница Красного Креста исчезла, и он не нашел более ни единого упоминания о ней ни в одном источнике.
…Дорога все больше раскрывала свои кольца как змея, она сначала круто поднималась в гору, пролегая вдоль каменистых ущелий, затем спускалась в долину, украшенную тополями-великанами. Наконец они увидели изумрудные холмы, украшенные лещиной и грабом.
– Скоро граница, – сказал Белосельский, – точнее, впереди блокпосты. У нас документы все в порядке, но в Вас они распознают беженцев.
Адриана и ее муж что-то ответили по-сербски. Белосельский скорее угадал, чем понял ответ.
Примерно через пять километров он сбросил скорость машины и стал передвигаться так, чтобы не вызвать подозрение.
Блокпост был небольшим. Он представлял собой колючее заграждение и еще каменную сторожку, где отдыхали «красные береты». Впрочем, «на часах» было только двое бойцов. Увидев машину, они знаком предупредили товарищей. В одно мгновение человек пять во главе с командиром оказались на ногах и угрожающе подняли дула своих автоматов.
– Говорить буду я, – произнес Белосельский. – Не впадайте в панику. Что бы ни произошло, я за все отвечаю.
Виталий заглушил мотор. И вовремя. Резкие и враждебные окрики солдат не заставили себя ждать. Белосельский узнал смешение албанского и сербского наречий.
Он вышел из машины и хотел было открыть рот, но его тут же поставили лицом к машине, завели руки за спину и подвергли обыску. Не найдя оружия, солдаты приказали выйти другим пассажирам.
Белосельский попытался обратиться к командиру по-английски и по-французски, но тот поднес пистолет прямо ко лбу молодого человека и внимательно в него всмотрелся. Он увидел лишь пылающие ненавистью глаза, оливковую кожу и тяжелый висячий нос. Вдруг командир вспыхнул и взвел курок пистолета.
– Ти русский… я это понял.
– Вы говорите по-русски, – отвечал Белосельский, стараясь говорить ровно и спокойно, – очень хорошо… Я здесь с благотворительной миссией Красного Креста.
– Ти думаешь, я дурак! – возразил командир, наливаясь желчью. – Я вижу кто ти.
– Посмотрите документы.
– Нет, мне это ни к чему, я знаю, что вы, русские, очень ловкие…
По мере того как командир говорил, в его речи все меньше можно было услышать акцент.
– И считаете нас, простых солдат, за пушечное мясо… это вы посылаете нам шпионов, спецотряды, которые нас убивают.
– Это не имеет к нам никого отношения, – возразил Белосельский.
– Не шевелиться! – завопил командир. –
