но скоро я уеду. Здесь, скорее всего, будет приют, этот дом слишком велик для меня, тем более что я скоро женюсь и уеду.
– Вы оставите нас?
– Послушай, Милош, – произнес серьезно Белосельский, – садись сюда… По-сербски я не говорю, могу по-английски, но лучше по-русски, потому что ты меня понимаешь. Я сделал все, что было в моих силах. Но я… я хочу вам помочь… тебе и твоей сестре… Вам подберут семью, где займутся вашим воспитанием. Вам не будет плохо… о вас будут заботиться.
В это время Ива подняла свои ласковые, полные слез доверчивые глаза на молодого человека.
– Останься с нами, – произнесла девочка таким тоном, что сердце Алексея дрогнуло.
На его глаза навернулись слезы.
– Послушай, Ива, я… я не могу с вами остаться… Я для вас никто… я вскоре уеду… вся моя жизнь будет посвящена внезапным отъездам. Тем более я скоро женюсь… но это неважно. Вас я не оставлю… клянусь.
Он закрыл лицо руками.
– Если бы я знал, что так получится… Вы должны были быть с вашими родственниками, перейти границу… это я виноват… один я. Простите меня… мне никогда не искупить вины. Но я не оставлю вас на произвол судьбы… я клянусь в этом! Те люди, которые виноваты в вашем несчастье… они понесут наказание.
– Эээ, – протянул Виталий.
– Пройдут годы, – прошептал Белосельский, – но я найду этих людей!
– Вы так молоды, – возразил Виталий, но Белосельский посмотрел на него таким горящим взором, в котором пламенела несгибаемая сила воли.
Немного погодя молодой человек успокоился.
– Сила, что есть во мне, клокочет и бушует. Иногда мне кажется, что я сам едва умею управлять ею, а иногда, что она управляет мной.
– Тем более что… – подхватил Виталий.
– Что?
Виталий запнулся.
– Простите, шеф, но ведь я сам видел, как он разрядил в Вас всю обойму… Вы…
– Сейчас не время об этом! – надменно ответил Белосельский и вновь приблизился к детям, которые по-прежнему сидели на бархатной оттоманке.
– Вы поживете здесь… до того момента, пока приемная семья вас не заберет. Кому попало я вас не отдам.
И затем прибавил другим, более мягким тоном:
– Прикажи подать ужин, самый изысканный!
– А Вы, шеф?
– Я присоединюсь, но чуть позже… с некоторых пор у меня пропал аппетит… особенного после всех тех событий. Но ты прав, не будем расстраивать еще больше Иву и Милоша!
Виталий вздохнул и велел принести ужин в гостиную.
– Ты хочешь роскошную свадьбу?
– Ну конечно, – Елена обнимала его за шею и Белосельский ощущал ее жгучие губы, – самую роскошную в мире.
Ночная Москва расстилалась перед ними. Тусклый свет огней сменялся более ярким, но затем опять мерк, и вновь возрождался… Дорога иногда кажется бесконечной, если не видишь ее конца. Белосельский остановил машину у симпатичного, на первый взгляд,
