неся епитимию, мы должны через крест, страдания выжечь страсти, полученные по наследству от наших родителей. Вот и весь сказ – просто и ясно. <…> А мы, наоборот, еще хотим усилить, сохранить свое «я»: страсти, гордыню, напитать плоть, то есть свою душу, в понятии современной жизни. Да еще бес подступает сам или через людей: «Э, куда ты пошел в церковь к попам, у тебя что, крыша поехала, живи, как все живут». <…> Если мы закоренели в грехах, естество наше схватилось с ними, как цемент или бетон, и мы умрем без покаяния, то ничего не сделаешь, только разбивать придется, то есть тело в землю, а душу в преисподнюю».
Для немалого числа людей эта горькая правда значит больше, чем любые сбалансированные и компромиссные тексты титулованных богословов или политкорректных спикеров.
Мир конфессий и религий: истина и «правды»
Со Христом или с велиаром?
Теперь – о том, о чем давно хотел написать. О разных конфессиях и религиях. Кстати, в сотый раз напомню, чем отличаются эти два слова. Наши чиновники и журналисты запросто могут произнести какую-нибудь абракадабру вроде «христианской концессии, мусульманской церкви и иудейской деноминации». На самом деле «конфессия», в переводе с латинского, – это исповедание, и термин этот употребляется внутри христианства для обозначения, например, католиков или протестантов (среди последних более мелкие ответвления обычно именуются деноминациями). У мусульман различные направления именуются мазхабами. Ни один ученый или политик на Западе, где и возникло слово «конфессия», не назовет так ислам или индуизм. Подобные крупные явления – как и христианство с иудаизмом – именуются религиями.
Так вот, сначала – именно о конфессиях, то есть о направлениях, условно говоря, «христианства» (настоящими христианами я считаю только православных, включая старообрядцев-«поповцев»). И прежде всего – о римо-католиках.
Так называемые католики
С ними я познакомился очень рано – году в 1982-м. Заходил в московский костел, скоро познакомился там с молодежью и священником – отцом Станиславом Мажейкой. Приход представлял из себя удивительный сплав трех групп: старушек с польскими корнями, иностранных студентов (особенно из Польши и Венгрии) и московских интеллигентов (из этих многие не остановились на католицизме и продолжили менять конфессии, религии, а затем и страны). В будние дни на мессы ходили в основном пожилые женщины. Они же и пели под фисгармонию – помимо богослужебных песнопений, еще польские христианские гимны тридцатых-сороковых годов. Друг с другом и с молодежью почти не общались – и по лицам этих женщин можно было легко догадаться о сложной судьбе, которая приучила их к осторожности. Отец Станислав, очень пожилой литовец, вел себя совершенно по-советски. Проповедовал о миротворчестве советского правительства, ругал американский империализм, старался не говорить лишний раз с прихожанами.
А вот студенты
