в отношении различных зарубежных обществ и сила, заключенная в определении повестки дня и уcтановлении рамок дискуссии (сила мировой гегемонии по Грамши). «Притягательная сила – ценности, идеи, политические шаги, встроенные в нашу систему, – ублажает другие нации. Сила гегемонии создает нечто столь же искусственное и произвольное, сколь с исторической точки зрения сама американская система порядка со времен Второй мировой войны выглядит естественной, желанной, неизбежной и устойчивой»36.
Уолтер Рассел Мид указывает, что острая сила США связана с осознанием необходимости подавляющего военного превосходства как надежной основы национальной безопасности. Липкую силу он сравнивает с хищным растением росянкой, которое завлекает свою жертву приятным запахом, поэтому ее действие, хоть и не предусматривает вооруженное насилие, но в основе не имеет совпадения волеизъявлений. На эту силу работает влиятельное лобби коммерсантов, банкиров и торговцев, вовлекая в американскую зависимость рынки и производителей. На практике это выражается в создании неравных условий торговли и обмена – страны, которые вовлечены в американскую торгово-финансовую орбиту (имеется в виду также ВТО, Всемирный банк и МВФ) боятся разрыва с США, так как нуждаются в рынках сбыта и одновременно владеют ценными бумагами. «Крушение американской экономики – или американской мощи – нанесет колоссальный, неприемлемый ущерб всему остальному миру», – считает Мид37 .
Притягательная сила, конечно, действует не на всех, так как во многих странах не признают, а часто и открыто осуждают американские ценности и суррогатную культуру этой страны. Но у нее несколько элементов, которые включают в себя мировую роль США, иммиграцию и гуманитарную помощь, которую Вашингтон оказывает многим государствам.
И, наконец, четвертая сила – гегемония основана на том, что мировой порядок, поддерживаемый США был признан легитимным и неизбежным38.
При этом острая, липкая и мягкая силы поддерживают силу гегемонии. «Это три разнородные силы, действуя совместно, теряют свою специфику, сливаются в синергетическом потенциале и образуют целое, превышающее сумму составляющих его частей»39 .
И даже военная сила, по мнению Мида, не является исключительно острой, так как имеет и мягкий компонент, связанный с сетью военных баз США, международным сотрудничеством, в том числе посредством НАТО, обучением специалистов со всего мира и гуманитарными программами.
Данный подход Мида показывает более широкий спектр возможностей, чем дихотомию на гуманитарные операции и ведение боевых действий.
Довольно показательной в плане обсуждений в среде военного сообщества США о значении той или иной силы, является монография Колина Грея «Жесткая и мягкая силы: утилита военной силы как инструмента политики XXI века».40 Колин Грей предлагает рассмотреть одиннадцать положений для более глубокого понимания политического феномена
Там же. С. 25-26.
Уолтер Рассел Мид. Власть, террор, мир и война. Большая стратегия Америки в обществе риска. – М.: Прогресс-Традиция, 2006. С. 36.
Там же. С. 41.
Там же. С. 42.
Colin S. Gray, Hard Power and Soft Power: The Utility of Military Force as an Instrument of Policy in the 21st Century, SSI Monograph, 2011.
