уже о победе. Кроме того, есть вероятность, что ни одна их комбинация не сможет принести успех. Ученые, как правило, в состоянии постулировать чудо исторического эффективного гипотетического вмешательства, которые должны были привести к успеху, но это могут быть лишь досужие домыслы.
Мягкая сила не имеет вариативности. Вполне возможно, что на протяжении большей части американской культуры распространяли и уважали этот факт, но он берется в расчет только в отношении политического выбора. Страны могут проникать друг в друга глубоко некоторыми своими ценностями и практиками, одновременно с этим находясь в весьма конфликтных отношениях, поскольку интересы их считаются несовместимыми.
Исторически контекст общего взаимного неуважения между антагонистическими обществами и их политиками – нечто необычное. Политика и интересы, которые движут ими – способ подавления многокультурности, не говоря уже о близости. Когда национальные интересы воспринимаются как столкновение, мягкая сила – неэффективна. Существует множество примеров, но самые яркие это: рост англо-германского антагонизма конца XIX в. и американо-японский антагонизм XX в.
В то время как теория мягкой силы предлагает предположение, что американские ценности и культура, как правило, некоторым образом способны кооптировать «другим» экономически привлекательным образом, исторические свидетельства могут указывать на другое направление. Более точно, в отношениях, где используется мягкая сила, есть свидетельства присутствия жесткой силы. Фукидид (около 400 г. до н. э.) более подробно описывает эти явления международных отношений и внешней политики, чем Джозеф Най.
Мягкая сила реально и, возможно, часто хороша в малом количестве. Но мягкая сила в основном считается пиритом, рассматриваемый как эффективный инструмент (американской) политики.
Но проблема эффективности мягкой силы не должна, таким образом, восхвалять эффективность военной силы. Задача политики XXI в. в действительности состоит в том, что ни жесткая, ни мягкая сила не являются надежными инструментами политики. Ключевая разница между ними двумя, однако, заключается в том, что в то время как необходимо практически рассматривать военную силу как инструмент политики, например, такой подход нельзя применить к мягкой силе. В отличие от американской мягкой силы, ее военная мощь не является присущей данностью. Возможность угрожать и использовать военную силу сильно варьируется даже с точки зрения контингента и требует централизованного направления. Мягкая сила в корне отличается. Это диффузная по существу «данность», которую нельзя изменить даже внезапным решением, и ее последствия (первого, второго, третьего порядка) в конкретной стране не всегда предсказуемы.
Кроме данных выводов Колин Грей по ходу рассуждений делает еще несколько важных замечаний.
·Мягкая сила культурных ценностей выражает то, что другие могут посчитать привлекательным, и всегда рискует исключить национальные черты, которые противоречат американской культуре.
Военная сила не просто соотношение качества/
