на несчастных. Герои ее статей гуляли по улицам в рванье, копались в мусорных контейнерах, загибались от паленой водки в подворотнях, теряли человеческие чувства в руках сутенеров и уголовников. Больные, брошенные старики, дети алкоголиков, малолетние наркоманы и преступники, пьяницы и проститутки преследовали днем и ночью журналиста Наталью Бегунову.
– Ты слишком близко принимаешь чужие беды, – ругала ее Нинка Шахова, любимая подруга и верный товарищ. – Не солнце, всех не обогреешь. А власти твои статьи до одного места. Береги нервы, не рискуй здоровьем, оно тебе еще пригодится.
– Что же сделать вид, что ничего этого нет, и писать о борьбе хорошего с лучшим? – горячилась Наталья.
– Ну, почему? Пиши, тереби этих зажравшихся, нынешних хозяев жизни, но не забывай и о себе. У тебя дочь растет. Ей мать неврастеничка не нужна. Ты в последнее время больше времени тратишь на чужих людей, чем на собственную семью. Смотри, сбежит муж к другой, которая всегда в хорошем настроении, не думает о мировых катаклизмах, а только о том, как мужу угодить.
Наталья огорченно покивала головой.
– Слушай, я действительно зациклилась на работе. Не помню, когда семьей выбирались за город, в гости перестали ходить. Театр и прочее по боку…
– А я что говорю? Кончай, подруга, изображать из себя мать Tepeзy. Устрой себе медовый месяц.
– С ума сошла, – вскинулась Наталья. – Мы и спим-то в разных комнатах, не только что.
– Ну, доработалась! – Нинка покрутила пальцем у виска. – Ой, смотри, уведет мужика какая-нибудь ласкушка, поплачешь тогда. Забыла, до скольких лет в девках сидела?
Все, с сегодняшнего дня пересматриваю свое поведение. Поворачиваюсь лицом к семье, становлюсь примерной женой и матерью.
Остывший кофе допивать не хотелось, вылила. Собрала листки с наброском будущей статьи, взглянула на часы.
– Подъем! – нарочито бодрым и веселым голосом скомандовала она. В тишине ее команда прозвучала так оглушительно, что кошка подпрыгнула на месте с испугу. Наталье это показалось смешным, и она прыснула. Так смеясь, вошла в комнату, где на диване, обняв руками подушку, а одну ногу свесив на пол, дрых ее муженек. .
– Вставай, – вслух произнесла она, а про себя добавила: кобель. Евгений оторвал голову, недоуменно уставился на нее:
– Тебе чего? – недовольно спросил, вновь падая на подушку. – Сколько сейчас?
– Уже семь. Я понимаю, что пяти часов на сон маловато, но мог бы приходить пораньше, – не удержалась, чтобы не съязвить
– А зачем? – невнятно проговорил муж. – Видеть весь вечер твое недовольное лицо, слышать твои вечные «не хочу».
– А ты, значит, хочешь? – начала заводиться Наталья. – Я что-то не замечаю.
– Ты вообще хоть что-нибудь замечаешь вокруг, кроме своей работы? Живешь, как на необитаемом острове.
– Прекрасно! Я одна во всем виновата. Замечательно! Все вокруг ангелы,
