брата-коня, Бехоев вложил ногу в стремя, беззвучно перекинул крепкое тело, сел на подушку седла и, держа наготове ружье, неслышно растворился во тьме.
Глава 2
Дзахо ушел в горы, от всполошившегося аула, но ушел недалеко, как барс-людоед, однажды отведавший человеческого мяса. Притаившись в гранитных изломах скал, он терпеливо наблюдал сверху за мечущимися огнями разбуженного криками и пальбой селения. В прохладном хрустале горного воздуха отчетливо был слышен гул возбужденных голосов и захлебистый лай пастушьих собак. Сначала он доносился от мечети, затем разлетелся картечью по тесно, как соты, слепленным друг с другом саклям всего аула.
Дзахо мрачно усмехнулся в шелковистую чернь усов, заметив, как несколько всадников стрелами понеслись к перевалу. Он знал: перекличка вестями в горах летит, что птица. Уже назавтра, к вечернему намазу, примчатся удальцы с ближайших селений. У горцев в таких случаях разговор короток – кликнул родичей, схватились за оружие, и на коней. Уже сегодня, быть может завтра лучшие следопыты выйдут искать его след.
«Воллай лазун! Убьют так убьют… Абрек готов умереть молодым. Но на Небе есть еще и Аллах… возблагодарим Его… возможно, Он даст выбор: погибнуть сразу или испытать удачу. Биллай лазун! Ты, Джемал-волк, силен властью и знатностью, покровительством самого пророка Шамиля… Крепок ты и святостью домашнего очага, численностью семьи и своими мюридами. Я же, Бехоев – местью».
Меж тем оживление в ауле усилилось: беспорядочная пальба в звездное небо мужской половиной продолжалась; кривые ущелья узеньких улочек ярче рассветились огнями факелов. Издалека непосвященному глазу могло показаться, что во дворах справляли разгулявшуюся в ночь шумную горскую свадьбу: та же стрельба от избытка чувств, тот же гам и крики вошедших в раж сородичей, та же кипень и суета… Не было слышно только ритмичных раскатистых звуков бубна и барабана, сердце не раскаляли зажигательные струны чонгура9, молчали зурна и кеманча10, были немы пандур и свирель… Не долетали до слуха обрывки заздравных речей молодым… Да и сами люди, если хорошо присмотреться, отнюдь не плясали лезгинку; не было среди них и лихих танцоров, на грациозные, отточенные коленца которых залюбовался бы остановившийся странник-дервиш11.
…Не удовлетворенный выбранным местом, Дзахо стреножил своего аргамака и, прихватив с собой только оружие, бесшумно перемещаясь меж зарослей орешника, спустился ниже по склону. В этих местах кизиловые деревья произрастали на скалах немыслимым образом, запуская железные корни-щупальца в базальтовую гряду. «Везение – второе счастье, вдруг повезет…» – Бехоев нашел ложбинку в замшелых камнях – втиснулся, вжался, окаменел, что хищник у водопоя, – аул теперь был как на ладони.
Рядом шурхнула в траурной прошлогодней листве вспугнутая ящерка. Юрко взбежала на высохший комель, застыла хвостатой медью, глянула на абрека, стремглав скользнула в родную щель…
Дзахо,
Старинный народный струнный музыкальный инструмент на Кавказе (
Зурна (
Нищенствующий мусульманский монах (перс.).
