Шантор Червиц, что ебся он со своим бабом. Долго ебся. Слишком долго. Хуй до мозолей натер.
А больше ничего не помнил.
Очухался. Смотрит на время. Три часа. Вроде бы дня. А число какое?
А число такое, что три дня хуй знает куда делось.
Смотрит на себя Шантор Червиц в зеркало.
А оттуда смотрит на него совершенно незнакомый человек. Страшный. Дикий. Щеки внутрь ввалились. Язык наружу вывалился и почернел. Обратно в рот не засовывается, ибо болит весь и растрескался. А глаза у того чудища со зрачками не во всю радужку, а гораздо больше. Белков нет. Весь глаз черный. Как у инопланетянина. А про небритость и говорить не приходится. И ногти когда только успели такие вампирические отрасти?
С неделю приходил Шантор Червиц в себя.
А потом опять заявляется к нему Блим Кололей с банкой сала. Шантор Червиц его под каким-то надуманным благовидным предлогом выставил.
Так в первый раз за свою жизнь отказался Шантор Червиц от варки винта. И с Блимом Кололеем он больше не мутил.
41. Недодоз.
Выдал однажды сгоряча Клочкед фразу:
– Недодоз хуже передоза.
Потом покумекал, и понял, что был прав.
23. Креза.
(Один попал торчком – вышел алконавтом, другой – наоборот. Третий косил от армии – стал и тем и другим.)
49. Страх задува.
Говорят, пароходики – это не страшно…
Говорят, пароходики – это не больно…
Чевеид Снатайко знал, что задув – это страшно, больно, потом из-за него абсцесс вскакивает, а это еще страшнее и еще больнее. И поэтому никогда он себе задувов не допускал. Пусть даже казнился часов по несколько, а все равно – только в веняк.
А однажды доверил он себя шваркать Седайко Стюмчику. И Седайко Стюмчик Чевеиду Снатайко задул.
И оказалось, что задув – это не так уж и страшно. И не так уж и больно.
А потом оказалось, что абсцесс тоже не так болезненен, как раньше представлял себе Чевеид Снатайко. Во всяком случае, терпеть можно. Неприятно, конечно, но не смертельно. Да и к хирургу сходить, оказалось, можно. И хирург абсцесс этот может вскрыть и гной убрать.
Так и перестал Чевеид Снатайко задувов бояться.
Но все равно, допускал их только в самых крайних случаях.
Неприятно ведь.
18. Вселенское счастье.
Ебал Блим Кололей своего баба. И Блим Кололей и баб его под винтом были. Ну, это оно и так понятно. Это я так, для самых непонятливых поясняю.
Ебал Блим Кололей своего баба, ебал… И кончил.
И тут…
Навалилось на него Вселенское счастье.
Это чувство такое, что и не описать.
Словно сразу несколько приходов.
Словно сразу несколько раз кончишь.
Словно все вокруг такое милое, такое родное. И ты – часть всего
