style="font-size:15px;"> Над частоколом возвышались четыре дозорные башни, я заметил на них часовых. Стены прорезали небольшие бойницы, из которых удобно вести прицельный огонь. Ко всему, крепость была окружена глубоким сухим рвом, преодолеть его наскоком не представлялось возможным.
Мне наказали идти за проводником след в след, ибо все подходы к селению сплошь усеяны ловушками, ямами с остро отточенными кольями, замаскированными тростником, травой и цветами. Это могила для любого всадника, попади он туда.
По мосту, перекинутому через сухой ров, мы миновали надёжно укреплённые ворота и оказались внутри крепости. Дома мапуче, сложенные из местного камня, окружали небольшую площадь с установленными на ней несколькими деревянными ритуальными столбами. Часто индейцы совершали около них свои обряды, судили и наказывали провинившихся. Среди строений размерами и отделкой выделялся дом, принадлежавший, по всей видимости, вождю.
Именно туда нас и проводили, где пожилая женщина накормила меня и Мартина кукурузной кашей. Утолив голод, мы и вовсе почувствовали себя уверенно. Я хорошо знал язык кечуа, и мне было известно, что мапуче, имея тесные контакты с этим племенем, владеют их наречием. Я поблагодарил хозяйку и попытался узнать её имя. Женщина, увы, не удостоила меня ответа.
Дом разделялся на две части шерстяным пологом, вероятно, изготовленным из шерсти ламы. Он распахнулся, и перед нами предстал крепкий загорелый мужчина, облачённый в длинную тунику, перехваченную кожаным ремнём. Чёрные, слегка раскосые глаза цепко впились в нас. Нос, крупный, с горбинкой, тонкие тёмно-коричневые губы, волевой подбородок, резко очерченные скулы – всё подчёркивало его избранность и высокое происхождение. Волосы мапуче были заплетены в косу. Голову перехватывал широкий кожаный шнур, украшенный серебряными бляшками. Таким я впервые увидел здешнего вождя. В дальнейшем, имея возможность разглядеть правителя наилучшим образом, я отметил, что лицо его, мужественное, хранившее печать ума и мудрости, по-своему красиво.
Возникнув на пороге своего жилища, вождь не спешил начать с нами разговор. Тогда я и заговорил с ним на языке кечуа:
– Благодарю тебя за приют и угощение. Могу ли я узнать твоё имя?
– Я вождь здешнего племени мапуче, – с достоинством сообщил хозяин дома. – Имя моё Гуалемо. Ты, монах, давно, видно, обосновался в наших краях, если знаешь кечуа.
– Да, почтенный вождь, я много лет странствую по Перу. Молодым человеком прибыл сюда, а недавно мне исполнилось сорок шесть лет. Больше половины жизни я провёл среди индейцев, неся им слово Божие и истинную католическую веру, – ответил я.
Вождь усмехнулся.
– Истинную веру, говоришь, монах? Это твоя вера во Христа, распятого на кресте, велит испанцам уничтожать наш народ?! А как же ваша заповедь: не убий?
Я изумился теологическим познаниям индейца.
– Откуда
