изобразить на лице нечто похожее на улыбку.
– Я сейчас вколю морфий, – сказал санитар, готовя шприц для инъекции. – До утра ему будет хорошо. Пусть поспит.
– А мне что делать завтра? – растерянно спросила Алина.
– Вы умеете делать уколы?
– В институте учили, но это было очень давно.
– Тут нет ничего сложного. Просто попадите в вену. Ему не будет больно. Вот ампула.
– Только одна? – как-то растерянно произнесла Алина. – Может ещё оставите? На другие дни.
– Начальник сказал, что больше не понадобится. Да и нет у нас больше. Под отчёт выдали только две ампулы. Я и так нарушаю, позволяя вам самой сделать укол.
– Ладно, колите. Устала я. И, кстати, вот ваши деньги.
Алина отвернулась, чтобы не видеть лицо Виталия, в это мгновение острый приступ снова скрутил всё внутри, и зажав рот руками она выбежала из комнаты. Санитары не стали дожидаться её возвращения из ванной, крикнули «спокойной ночи», и захлопнув входную дверь пошли к воротам, где их ждала скорая помощь.
– Ну что там? – поинтересовался заспанный водитель.
– Не жилец, – равнодушно ответил один из санитаров, и отсчитав 500 рублей, сунул деньги водителю в нагрудный карман. – Твоя доля. Поехали.
Алина умылась, и после этого долго смотрела на своё отражение в зеркале, замечая не совсем приятные изменения, но какой это было мелочью по сравнению с тем, что её ждало в ближайшее время. Она ещё раз плеснула водой в лицо, чтобы приободриться, и решительна вытрусила содержимое аптечного пакета прямо в раковину. Отодвинув в сторону, таблетки и какие-то тюбики, взяла упаковку с тестом на беременность, задумчиво повертела её в руках, не решаясь вскрыть. Именно за ним Алина забегала в аптеку, всё остальное взяла для прикрытия. Она должна была развеять сомнения или принять данность. Терпеть больше не было никаких сил. И уже через минуту, открыв глаза, Алина увидела то, что так давно хотела видеть – две чёткие полоски. Она уже готова была упасть в обморок, снова разреветься или начать безудержно материться и крошить всё, что попадётся под руку, но вместо этого в голове прозвучали слова доктора: «Вера в чудо… А почему бы и нет…». Так вот же он – чудо!
Алина ополоснула под струёй воды тест, и зажав его в руке, вошла к мужу в комнату. Он лежал с блаженной улыбкой на лице, наслаждаясь отсутствием заглушённой морфием боли.
– Не спишь?
– Не хочу, – тихо ответил Виталий. – Боюсь не проснуться.
– Прекрати. Ты не должен так говорить и уж тем более так думать. Доктор сказал, что нужно верить в себя и в чудо.
– Откуда ей взяться вере этой. Сил нет даже говорить. А ты ещё о каком-то чуде…
– Виталя, не нужно ничего говорить. Я тоже послала тогда доктора так далеко, насколько можно, а он всё своё толдычил – надо верить, только в этом спасение. Не понимала я о чём это он. А вот теперь понимаю и хочу, чтобы ты тоже знал. Вот смотри, – Алина разжала
