можно распечатать на принтере.
– Конечно можно. Вам сколько копий сделать?
– Две, – не задумываясь ответила Алина.
Она мчалась домой, нарушая все правила дорожного движения, то и дело прикасаясь рукой к большому белому конверту, лежащему на пассажирском сидении, то ли проверяя, на месте ли он, то ли заряжаясь энергией, которая исходила от него. Именно её Алина и хотела сохранить, именно её и везла, чтобы передать Виталию.
Целый месяц прошёл с того дня как он увидел две полоски на тесте. Они сработали лучше любого лекарства, лучше всякой химиотерапии. И с каким удовольствием она звонила Геннадию Ивановичу, чтобы пригласить его в гости, и доказать, что он был не прав, подписав смертный приговор её мужу. Как ей хотелось послушать его оправдания и комментарии обо всём увиденном, что явно не укладывалось в рамки медицинских законов, вдолбленных в его голову в течение всех лет обучения и практики. И Алина испытала это наслаждение, и с нескрываемым злорадством приняла извинения Геннадия Ивановича, который тут же вызвался курировать Виталия, проводить еженедельные консилиумы со светилами отечественной онкологии, чтобы вырабатывать методики лечения и восстановления необычного пациента, на что получил отрицательный ответ. Он упустил свой шанс и утратил всякое доверие и уважение, выгнав тогда на улицу умирающего человека.
– Как вы тут без меня? – спросила Алина, входя в комнату.
– Мама, как всегда, во всех бедах обвинила тебя, – ответил Виталий, явно смутив этим Сару Исаковну.
– Не говори глупости, сынок. Ты всё не так понял. Никого я не обвиняла, я просто сказала, что жена должна следить за мужем. У хорошей жены муж не болеет.
– Только не начинайте, а то я припомню вам от чего умер Давид Аркадьевич, – парировала Алина, понимая, что этим поставила точку в нападках, ведь она знала, что стало причиной того фатального инфаркта; и даже не что, а кто. – Лучше посмотрите, что я вам привезла.
Он положила на журнальный столик тот самый белый пакет и уселась в кресло.
– Что здесь? – с опаской спросила Сара Исаковна.
– А вы откройте, – предложила Алина, – не бойтесь, там нет никаких компрометирующих вас документов.
Свекровь осторожно взяла конверт, повертела его в руках и передала сыну.
– Не понимаю как его открыть. Помоги.
Виталий оторвал липкую ленту и извлёк изнутри две одинаковые фотографии, испещрённые какими-то цифрами и надписями. Одну оставил себе, прижав к груди, а другую протянул матери.
– Что это? – спросила она, доставая из сумочки очки.
– Сара Исаковна, вы никогда не видели снимки УЗИ? – удивилась Алина.
– Нет. А зачем это? Что здесь изображено?
– Не думал я, что моя мать такая тёмная, – разочарованно произнёс Виталий, – мне казалось, что ты как только увидишь эти снимки, сразу запрыгаешь от радости. Кинешься целовать не только меня, но и свою, как ты говоришь, непутёвую
