белые зубы.
– Вы ведь знаете, что процедуры еще не завершены. Всему свое время.
– Но я уже скоро смогу познакомиться с ней?
– Скоро, – кивнул Юнг и поднялся из-за стола. – Список подходящих персонажей сокращается. Но подбор еще не завершен. Это сложная процедура. Сотни составляющих. Миллионы комбинаций. Так что тут не помешает терпение.
Он протянул мне руку. Последовало крепкое рукопожатие, после которого я ощутил, что сил у меня осталось разве что на следование домой. Чуть качнуло в сторону.
– С вами все хорошо? – чуть нахмурив брови, спросил Юнг.
– Да, все в полном порядке, – махнул я рукой. – Просто недосып.
– У писателей бывают недосыпы? – попытался пошутить Специалист.
– Не чаще, чем у психологов, – съязвил я, но тут же осекся. – Простите. Не хотел вас так назвать.
– Не нужно извиняться! В конце концов, это не нарицательное слово. И уж точно не оскорбительное.
Вместе с Юнгом мы вышли из кабинета и проследовали в сторону лифтового холла. Коридоры складывались в лабиринты, но, как оказалось, нам со Специалистом было по пути.
Обратиться в контору, специализирующуюся на поиске «спутников жизни», меня заставили две причины. Первой из них было желание поскорее избавиться от навязчивого чувства одиночества, возникшего после расставания с некогда любимой мною девушкой по имени Нина, которая однажды решила, что «пора сжигать мосты». Второй причиной стала предрасположенность к меланхолии, не так давно признанной Всемирной Организацией Здравоохранения смертельно опасным заболеванием.
– У вас все симптомы, – сказал мне однажды врач во время планового осмотра. – И с этим не стоит шутить.
Шутить я не собирался, потому последовал совету врача и набрал номер телефона, который был указан на визитной карточке «Спутников жизни».
– Клиентом нашей компании раньше являлись? – сразу же спросила сотрудница контактного центра.
– Нет, – ответил я, замявшись. – А что, к вам кто-то обращается повторно?
– Как правило, нет.
Как правило. Проговорив это про себя, я усмехнулся. Правила окружали меня повсеместно, но только для чего или для кого они служили, правила эти? Для создания новых правил? Для умерщвления свободы человека, от которой этот самый человек как раз тщетно пытается избавиться на протяжении своей жизни; на протяжении жизни цивилизации?
От Средневековья, через Реформацию, к Гитлеру, к капитализму и социализму – все об одном. Человек теряет свободу и желает получить ее. Человек получает свободу и желает избавиться от нее. Все об одном – черном и белом, пусть есть полутона, и есть не слишком плохие поступки и не слишком хорошие. Правила – они для того, чтобы черное было только черным. Белое – только белым.
Думая об этом вновь, я сидел на заднем сидении такси. Возвращался домой после сеанса в «Спутниках жизни». Чуть слипались
