о нем, а красные спрашивали, но не для того, чтобы разрешить голосовать.
– Теперь все по-другому: войны нет, и мы можем не бояться.
– Правильно, – согласилась мадам Феня. – Теперь мы можем не бояться, но скажи мне, кто гладит по голове, когда надо дать по жопе?
Кацик подтвердил, что нет смысла гладить по голове, когда надо дать по жопе, но все-таки не мог понять мадам и вместе с тем возразить, потому как… И Кацик промычал:
– И шо вы имели под этим в виду?
– Я никогда не пила кровь из рабочих, а во время войны не стреляла ни в красных, ни в зеленых.
– Мадам Феня, я ручаюсь головой, шо за вас так думает вся Одесса.
– Он ручается головой, но все же знают, что у тебя руки золотые, а голова…
– Да, по части политики я плохой коммерсант, не то что Пава.
– Кацик, – нахмурилась мадам Феня, – я же говорила, не мешайте Паву с политикой. У тебя не только с головой, у тебя еще и с зубами не важно.
– А кто был Пава? Никто ж ничего не знает.
– С зубами у тебя и взаправду плохо, Кацик, нема где языку держаться. А тож! – подняла вверх палец мадам Феня. – И не забудьте: завтра собрание во дворе. Самогон не приносить, чекист придет.
– А шо за вопрос?
– Тебе еще не надоела пасущаяся лошадь во дворе?
Собрание
Жильцов, пришедших на собрание, было немного, каждый дом отправил своего делегата, и мадам Феня предупредила, чтоб лишних бездельников и горлопанов на собрании не было. Во дворе и так места на всех записанных делегатов хватит только-только из-за веревок, будь они не ладны. Кацик и Веня поставили стол под огромным платаном, за ним сидела мадам Феня, а делегаты пришли каждый со своим стулом, табуреткой или скамеечкой. Оперуполномоченному поставили стул справа от стола. Мадам Феня попробовала сесть на стул для чекиста, но небольшая ветка дерева не позволила мадам выпрямиться.
– Ничего, он маленького роста, поместится, и потом… все равно другого места у нас во дворе нет.
– Товарищ чекист, новая Конституция разрешает единоличникам и колхозникам держать как свою корову и птицу, так и свою лошадь. Для этого у них имеются разные помещения: сарай, курятник, хлев. Поскольку я биндюжник и работаю в порту, то у меня есть своя лошадь. Если я могу иметь лошадь, то помещением, то есть стойлом для нее, кто меня должен обеспечить? – начал собрание Пава.
– Пава, зачем тебе жить в стойле, если у тебя есть солнечная комната и коридор? – возразила мадам Феня.
– Очень маленький и общий, как в любой коммуналке, мадам.
– Пава, я, как врач, не разрешаю тебе жить в стойле, – сказал Соломон.
– Я не про себя говорю, а о лошади.
– Мы знаем, что у тебя есть лошадь, но у тебя есть и семья.
– Гражданин биндюжник, а лошадь зарегистрирована в финотделе? Налоги платить кто будет? – спросил чекист.
– Пава – не дурак: лошадь работает в порту, порт платит налоги, Пава получает денежку и кормит семью. Но кто будет кормить лошадь и где ей жить?
– Построим
