выбросить, – сообщил сумрачный коренастый господин в шлафроке в ответ на вопрос Ильи Алексеевича. Это был глава правления общества «Златоустовская железная дорога» Касьян Демьяныч Костоглот. Он явно не испытывал восторга от визита чина сыскного отделения. Только ссылка на обер-полицмейстера позволила Ардову сломить сопротивление величественного швейцара внизу и пробраться дальше парадных дверей роскошного особняка на Итальянской улице с окнами на Фонтанку.
– Это ведь улика, – с едва заметным осуждением проговорил сыщик.
– Какая еще улика, – пренебрежительно отозвался Костоглот, набирая щепотку нюхательного табака из миниатюрной серебряной табакерки в виде толстенького человечка с откидной головой. – Улика – когда есть преступление.
Хозяин кабинета замер на несколько мгновений, прикрыл глаза и вдруг разразился серией чихательных судорог, сопровождавшихся кашлем и рычанием.
– А я полагаю, что здесь никакого преступления нет, – продолжил он прерванную мысль, возвращая табакерку на заваленный бумагами стол и промакивая губы платком. – Так… поозорничал кто-то… Напрасно изволили беспокоиться.
Костоглот сбросил шлафрок, надел висевший на спинке стула парчовый жилет и развернулся к двери, показывая всем видом, что незваный гость может возвращаться к более важным делам у себя в участке. Илья Алексеевич предпочел этого не заметить.
– Но ведь поначалу вам это показалось странным? Ведь вы же обратились к…
– Ну, поначалу показалось… – раздраженно перебил Костоглот, очевидно не желая, чтобы Ардов в очередной раз произносил имя обер-полицмейстера. – А потом – не показалось. Обычное дело. Мальчишки баловались.
Глава правления общества «Златоустовская железная дорога» вел себя странно. Он был явно обеспокоен происшествием, но при этом почему-то всячески уклонялся от нормального разговора. Не зная, что еще предпринять для развития беседы, Илья Алексеевич направился к двери. Костоглот с явным облегчением двинулся следом.
– То есть дело пустяковое и участия полиции не требуется?
– Да, именно так, – кивнул Касьян Демьянович, обнаружив, что на жилете недостает пуговицы. Он распахнул дверь и велел лакею принести другую жилетку; потом обернулся к Ардову с фальшивой улыбкой: – Не смею задерживать. Уверен, полицию ждут заботы посерьезней.
Голову хряка Ардов обнаружил в каретном сарае, куда его проводил рослый конюх Егор. Он подтвердил, что лично снял оную с крюка по приказу хозяина, прислуга отмыла стену от подсохшей за ночь крови, а плотник перевесил на нее гобелен из гостиной.
– Тяжелая? – Ардов пнул голову носком ботинка, обратив внимание на отпечатки обуви, которые во множестве сохранились на песке: на правом каблуке набойка сидела косовато и была со срезанным ушком. Эти следы оставили Егоровы сапоги, что, впрочем, было логичным.
– Полпуда точно.
Да уж, мальчишки… Как же! Мальчишка такую и не поднимет,
