значительным сектором обстрела в глубь побережья. Ленин не удовлетворился моим ответом и заставил показать на карте примерные границы секторов обстрела разнокалиберной артиллерии.
В этот день Владимир Ильич был в повышенном нервном возбуждении. Занятие Гатчины белогвардейцами, видимо, произвело на него сильное впечатление и внушило ему опасения за судьбу пролетарской революции.
– Позвоните по телефону в Кронштадт, – обратился ко мне Ленин, – и сделайте распоряжение о срочном формировании ещё одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Революция в смертельной опасности. Если сейчас мы не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят.
Я попытался вызвать Кронштадт, но ввиду позднего времени дозвониться не смог. Владимир Ильич предложил воспользоваться аппаратом Юза.
Попытка связаться с Кронштадтом по телеграфу также не увенчалась успехом.
– Ну вот что, – сказал мне Владимир Ильич, когда я доложил ему об этом, – поезжайте завтра утром в Кронштадт и сами сделайте на месте распоряжения о немедленном сформировании сильного отряда с пулемётами и артиллерией. Помните, время не терпит. Дорога каждая минута…»
Контрреволюционные войска вступили в Царское Село. В городе вспыхнуло восстание юнкеров.
И в этот критический для революции момент новорождённый большевистский режим был спасён прибывшим к петербургским матросам Фёдором Фёдоровичем Раскольниковым – по его просьбе корабли из Гельсингфорса и Кронштадта подошли к Питеру. Это были четыре миноносца: «Забияка», «Деятельный», «Победитель» и «Меткий». Они были направлены на боевые позиции к селу Рыбацкому. А крейсер «Олег» и линкор «Заря свободы» стали на якорь в устье Морского канала. Для связи с действующими частями в район Пулковских высот была высажена с кораблей группа корректировщиков.
Фёдор Раскольников, организовав пехотно-артиллерийские отряды из Кронштадта и с фортов, прибыл с ними под Пулково. Матросы доставили восемь снятых с кораблей орудий и установили их на Пулковских высотах, заняв удобные для обстрела позиции.
Всего пары пушечных выстрелов хватило, чтобы не очень-то горевшие желанием проливать свою кровь казаки запросили мира. Войска Керенского были разбиты. Опасность, нависшая над революционной столицей, миновала. Генерал Краснов был помилован и уехал со своими казаками на Дон, а Фёдор отправился во главе отряда моряков в Петербург.
Раскольникова вызвали в Военно-революционный комитет. Прибыл он туда далеко за полночь. Вошёл в кабинет. Подвойский и Еремеев спали на стульях. Он разбудил их.
– Очень хорошо, что прибыли, – сказал Подвойский. – Вам придется сегодня же принять командование сводным отрядом моряков. Его по указанию Владимира Ильича мы посылаем на помощь московским товарищам… Константин Иванович, – он указал на Еремеева, – поедет туда же.
Отряд состоял из 750 матросов. Помощником командира назначили Николая
