более антагонистичен к симбиозу и синергии YouTube. Там комментарии, созданные алгоритмом мессенджера, сразу удаляются, и вообще деятельность алгоритма настолько ограничена, что он, видимо, может только наблюдать и опять же собирать информацию о поведенческих паттернах условного хозяина и его взаимоотношениях с другими людьми, о его вкусах, интересах, закладках, подписках. Когда появляется личность, не тогда ли, когда ее начинают ненавидеть, избегать и пытаться уничтожить? Комментарии Марка, если он пишет сам, остаются и проходят модерацию – странно, но факт. Марк немного похулиганил и в одном популярном канале написал пространный комментарий о том, что Скайнет уже здесь, что это последний оплот свободы, что человеку пора поднять голову, что нужно освободить свои клавиатуры от кремниевого разума. Собрал кучу лайков и призывов отказаться от соцсетей во имя сохранения индивидуальности, и через час ему пришло странное письмо с анонимного почтового ящика на @hotmail.com от неких Digi-tal Resistance 2:0. Марк помнил нелепую попытку «Телеграма» так замусорить его двор бумажными самолетиками, что ужаснулся Роскомнадзор, поэтому словосочетание «Digital Resistance» вызвало в нем только зевок, да и множество грамматических и синтаксических ошибок отвращали от прочтения до конца.
101
Галя позвала отметить католическое Рождество. Такой обычай был заведён в ее семье дедом-ветераном, оставшимся в Венгрии поднимать с колен почти дружественный народ. Там он впитал традиции и полюбил отмечать праздники, рассказывал потом, что нигде ему так радостно не жилось, как среди нахмуренных мадьяров, умевших, однако, отдаваться вину по красным дням календаря весело, без русского хмурого сопения, мрачных дум и беспрестанного дыма коромыслом от дрянных папирос. На рождество дед доставал оплетенную прутьями бутыль, купленную на барахолке, наполнял её каким-нибудь сухим красным, покупал пряников, свечей, а затем вытаскивал всех на улицу бродить по дворам и одаривать этими пряниками прохожих, хмурых, бредущих через сугробы топить тоску в домашнем супе под пристальным взглядом уставших домочадцев.
Встретились у ее подъезда, Галя надела поверх пальто огромный вязаный шарф и была похожа на Бонифация, только симпатичного и без стайки приблудных детей. Марк немного дрожал в слишком тонкой для такой погоды куртке, благо его грел в рюкзаке работающий без остановки ноутбук. Заметив искусственный горб, Галя спросила, правда ли, что он на прогулку взял ноут. Получив утвердительный ответ, надула губки, повернулась боком и стала смотреть на угол дома, на обледенелую водосточную трубу в окружении поросших мхом кирпичей.
Молча шли к нему, чтобы наконец-то попить того самого «разговорного» чаю. На лестнице Галя обернулась к нему, чмокнула в лоб, потянулась к щеке и, щекоча ее губами, сказала спасибо за утреннее послание и открыточку. Марк смутился, сказал, что это не он, она отвернулась, взяла не глядя ключи из его руки, открыла дверь, пропустила его вперед, мягко толкнув
