я думаю, что и в тебя сейчас нечто вселилось. Раньше ты никогда бы не позволила себе кидаться босоножками! И вообще весь твой вид…
– А что мой вид? – подбоченилась Юля.
– Жуткий. Эти рога на голове… Купальник и колготки в сеточку. Ты выглядишь как вокалистка группы, исполняющей старый готический рок!
– А тебе не нравится старый готический рок?
– Мне не нравятся рога на голове! Сними!
– Не сниму! Вообще наколдую так, чтобы приросли!
– Дуреха. Что с тобой творится? – Данила вышел из кустов, подошел вплотную к Юле, уронил босоножки и положил ей руки на плечи, пристально заглянул в глаза.
Юля вызывающе сверкнула очами:
– Я тебе не хомячок, Крысолов, чтобы проводить на мне свои эксперименты!
– Да никаких экспериментов я не провожу, опомнись, что за чепуху ты несешь… Я просто хочу понять, что с тобой случилось. Почему ты стала такой…
– Какой?
– Мм… Бешеной и неуправляемой.
– Ах вот как, да? – Юля вспылила было, но вдруг плечи ее поникли и она заплакала. – Данилка, я сама не понимаю, что со мной происходит!
– Расскажи.
– Я… я будто изнутри вся выгорела, понимаешь? И вместо выгоревшей у меня теперь другая душа и другое сердце. Они шепчут мне: «Будь первой, никому не давай спуску, уничтожай всех, кто стоит на твоем пути». Разумом я понимаю, что это гнусно, подло и грязно, но что-то как будто толкает меня. Данила-а-а!
Она прижалась к груди юноши и зашлась в плаче.
– Юля, ты успокойся, мы найдем способ бороться с этим. Ты снова станешь прежней… Что?!
Юля не плакала, она хохотала взахлеб. Отняв лицо от груди Данилы, она смеялась, и змеиный зеленый свет горел в ее глазах.
– Дурак ты, Данила! – резко сказала девушка, отстраняясь. – Все, что я тебе говорила…
– Ложь?
– Нет, правда! Только она мне нравится! Мне нравится быть такой – безумной и злой. И пугать всех вас! Ведь вы боитесь, не так ли? Боитесь, не натворю ли я в Щедром чего-нибудь такого… А я вот возьму и натворю! Так что этот город долго еще будет меня помнить! И Акашкина я убью собственными руками – запросто!
Данила оттолкнул Юлю:
– Опомнись, что ты говоришь!
– А, такая я тебе не нравлюсь? – с кривой усмешкой Юля подобрала босоножки и нацепила их на ноги. – А зря… Ты мог бы многое узнать вместе со мной… Запретную страсть, удовольствия плоти, такие, какие и не снились всяким там праведникам. Если б ты знал, как мне хочется быть развратной, мальчик мой!
– Прекрати!
– Прекращаю, прекращаю. – Юля поправила спавшую с плеча бретельку купальника. – С таким праведником, как ты, у меня ничего не выйдет. Придется поискать себе приятеля в другом месте.
– Юля!
– Не кричи, Крысолов, – насмешливо сказала Юля. – Я уже ухожу. Я буду гулять по городу и искать единомышленников.
