расхохотался и взял вместо плюща ленточки.
– Пока не нашли, но сегодня снова пойдем. Только самые хорошие возьмем для Рождества королевы и ее леди.
– Вот и поторопитесь. Рождество-то завтра.
– Не бойтесь, мисс Анна. Если я что задумал, то добьюсь обязательно.
– Обязательно?! – подхватила Анна. – А я-то боюсь, что для всего есть свое время, даже для разочарования.
Зеленые глаза лорда Лэнгли прищурились, а Энтон усмехнулся и подошел ближе к столу. Он склонился над плечом Розамунды, дотягиваясь до веточки падуба. Розамунда тяжело сглотнула, когда он шеей коснулся ее рукава, мягко, тепло и в то же время со снежной свежестью.
– Э, лорд Лэнгли, – протянул Энтон, – работа с падубом сделала сегодня леди такими раздражительными. Может, нам лучше удалиться, пока нас не поцарапали.
Лорд Лэнгли тоже рассмеялся:
– У вас, у шведов, такая тонкая кожа? У нас здесь покрепче защита от колючек леди.
– Разве от этого можно защититься?! – спросил Энтон. Розамунда взяла веточку из его рук осторожно, стараясь не коснуться его пальцев. – Говорят, если листья падуба закругленные, то следующий год в доме будет править миледи. Если с зазубринками, то – милорд. А какие же эти? – Энтон опять взял веточку падуба, провел пальцем по блестящему зеленому листочку. – Что бы это могло значить, если половина листа закругленная, а другая половина с зазубринами?
– Так не бывает, – засмеялся лорд Лэнгли. – В каждом доме править может только кто-то один.
– В доме королевы все листочки всегда гладкие, – сказала Анна. – А теперь будьте так любезны и помогите нам развесить в зале гирлянды.
Энтон вставил маленькую веточку падуба в зачесанные наверх волосы Розамунды; край его ладони коснулся ее щеки.
– Вот так, леди Розамунда, – шепнул он. – Теперь вы совсем готовы к празднику.
Розамунда дотронулась до веточки, но не выдернула ее, а оставила на память.
– В таком случае вам лучше опасаться моих колючек, мистер Густавсен. Их, может быть, не видно, как на листьях, но они есть.
– Учту. Но я не тот, кто испугается ожога крапивой, леди Розамунда, даже самой жгучей.
Он положил свои коньки на стол, сдвинув длинную гирлянду из плюща и лент, и подал ей руку:
– Вы мне покажете, где должны висеть ваши украшения? Я бы очень не хотел нарушить ваш замысел украшения залов.
Чуть посомневавшись, Розамунда кивнула и протянула руку, позволяя ему помочь ей встать. А другой она взяла свою поцелуеву ветвь, и они пошли за всеми остальными. Все принялись напевать.
Розамунда не удержалась и стала подпевать в счастливом предчувствии праздников. Она улыбнулась Энтону, удивленная тем, что он тоже подпевает.
– Вы знаете английские песни, мистер Густавсен? – спросила она, когда они подошли к огромному камину.
Он
