этой вот душевной щедрости Грейс ощущала себя не в своей тарелке – потому что хотела того же и для него.
– Ты тоже мог бы уехать, если бы хотел по-настоящему, – сказала она, понимая в глубине души, что он с ней не согласится.
– Я сам так решил, – твердо отрезал он и замолчал, плотно сжав губы.
– Ты такой упрямец. Так и проведешь здесь всю жизнь.
– Где остановишься? – спросил Клэй, пропустив ее последнюю реплику.
– Сняла домик Ивонны.
– Так ты уже знаешь…
Боль в груди заставила ее напрячься.
– Молли позвонила мне, когда она умерла.
– Молли была на похоронах.
– У Молли свои причины, чтобы приезжать сюда, – резко ответила Грейс, хотя в голосе брата и не прозвучало осуждения. Если бы и она могла поступать так же, как Молли, приезжать и уезжать, когда заблагорассудится, вести себя естественно, как все остальные. Но нет, у нее так не получилось бы – слишком многое мешало. – Кроме того, я была занята на важном процессе.
Это было правдой, но, с другой стороны, она даже не попыталась вырваться. Три месяца назад она еще уверяла себя, что никогда, ни при каких обстоятельствах не вернется в Стилуотер. Ни за что. Ну, только на похороны матери. Да и то…
– Я знаю, Ивонна многое для тебя значила. Хорошая была женщина.
В тот год, когда Грейс уехала из Стилуотера, Ивонне Уокер, бездетной вдове с нежной, черной, как соболиная шерсть, кожей и глазами, видевшими в людях только хорошее, исполнилось шестьдесят пять. В течение многих лет она, независимо от погоды, сидела под тентом в своем дворике на углу Мэйн-стрит и Эппл-Блоссом и продавала самодельное мыло, а также, в зависимости от сезона, яйца от собственных кур, пикули, персики и томаты со своих грядок, пироги со сладким картофелем и шоколадное печенье с орехами.
В Стилуотере Ивонна считалась чудачкой, и на то было три причины. Она не терпела преподобного, не лезла в чужие дела и всегда была добра к Грейс.
– Знаешь, она выслала мне письмом все свои рецепты, – сказала Грейс.
Именно тот пакет, прибывший из офиса окружного прокурора через неделю после похорон, и склонил Грейс к возвращению в Стилуотер. Пакет да настойчивое желание Джорджа, потребовавшего, чтобы она устранила препятствия, мешавшие ей принять его предложение. Он даже выдвинул ультиматум: решить все проблемы в трехмесячный срок. Заявил, что не хочет прожить жизнь в ожидании того, что, как ему представляется, может быть, никогда и не произойдет.
Клэй, словно чувствуя себя неловко оттого, что держит оружие, взял ружье другой рукой.
– Народ думает, что все ее рецепты ушли с ней в могилу.
– Нет.
Они стали ее прощальным подарком – ничего другого от Ивонны Грейс не получила.
– Наверно, выбрала тебя, потому что ты частенько ей помогала.
Скорее всего, подумала Грейс, старушка догадывалась о случившемся на ферме.
Чувство вины смешалось с печалью, сожаление с неуверенностью, и она вдруг ощутила в горле
