что ты жил как монах, притворяясь, будто тебе чужды мужские утехи. Ты и Фелисити никогда…
– Прекрати нести вздор!
Айдан еще крепче сжал пергамент. Ах, если бы письмо от Ревелина из Иннисфалена содержало хорошие вести. Может, епископ вынес решение о признании брака недействительным. Боже, прошу Тебя, о Боже…
– Ни слова больше о Фелисити. И именем Бога, если ты продолжишь намекать, что Пиппа и я… любовники, то я…
– Ты с ней не спал? – Удивлению Яго не было предела.
– Нет! Она убежала в самую бурю, и я с трудом притащил ее обратно. Похоже, она дико боится грозы.
– Ты или болен, или святой, – заметил Яго, ткнув пальцем в грудь Айдана. – У нее тело богини. Она обожает тебя. Возьми же ее, Айдан. Я просто уверен, у нее полно предложений от куда менее значимых людей, чем вождь ирландцев. Она будет тебе благодарна.
Айдан выругался и посмотрел на запечатанное сургучом послание. Расправив письмо, он развернул пергамент и начал читать.
Письмо от Ревелина из Иннисфалена было написано по-ирландски. Вот оно, это место про брак, который Айдан заключил от отчаяния. Но какое теперь это имеет значение, если принять во внимание все остальное. Каждое слово впивалось в него, как осколки стекла. Закончив чтение, он посмотрел на Донала Ога и Яго:
– Кто принес?
– Моряк с парусной шхуны из графства Корк. Он не умеет читать.
– Ты уверен? – Да.
Айдан порвал письмо на три равные части и раздал друзьям.
– Приятного вам аппетита, мои друзья. Молю Бога, чтобы написанное не стало для вас ядом, – пожелал он, думая о своем.
– Скажи хоть, что я ем? – попросил Яго, заглатывая кусок бумаги с болезненной гримасой.
Айдан скопировал его гримасу, заглатывая свою порцию.
– Мятеж, – выдавил он.
К тому времени, когда Айдан пришел к Пиппе в ее комнату, она уже оделась.
Девушка сидела за дубовым столом, стоящим посреди комнаты, и даже не взглянула на ирландца, когда он вошел.
Перед ней на столе лежало несколько предметов. Лучи утреннего солнца играли в ее волосах, золотили ее гладкую жемчужную кожу. Бледно-желтый нарцисс, который она воткнула в волосы, украшал ее кудри ничуть не хуже гребня из чистого золота.
У Айдана защемило сердце от прилива чувств. В тот самый миг, когда он решил, что в его жизни нет места нежности, он вдруг нашел девушку, которая отогрела его сердце.
На вид невинное дитя, полное добродетели, словно ангел с полотна художника. Залитое солнцем лицо, ореол золотых кудрей, тонко очерченный изящный профиль, демонстративно сомкнутые пухлые губы.
– Присаживайтесь, ваша светлость. Я решила рассказать вам еще кое-что, потому что… – начала она мягко, не поднимая на него глаз.
– Почему?
Желая не вспоминать о новостях из Ирландии, он подошел к столу и присел на скамейку подле нее.
– Потому
