его воображение глубже, чем чудеса мироздания. Если Тэсс разбогатеет, выйдя замуж за джентльмена, хватит ли у нее денег, чтобы купить большую подзорную трубу, в которую звезды видны будут не хуже, чем Нетлко м-Таут?
Это новое обращение к теме, словно заразившей всю семью, вывело Тэсс из терпения.
– Ну, довольно об этом! – воскликнула она.
– Ты говорила, что звезды – это миры, Тэсс?
– Да.
– И все такие же, как наш?
– Не знаю, но думаю, что такие же. Иногда они похожи на яблоки с нашей яблони. Почти все красивые, крепкие, но есть и подгнившие.
– А мы на каком живем – на красивом или на подгнившем?
– На подгнившем.
– Вот уж не повезло, что мы не попали на хороший, раз их больше, чем плохих!
– Да.
– А это и в самом деле так, Тэсс? – спросил, повернувшись к ней, Абрэхэм, на которого этот удивительный факт произвел сильнейшее впечатление. – Как бы оно было, если бы мы очутились на хорошей звезде?
– Ну, отец не кашлял бы и не волочил ноги, как волочит теперь, и не был бы сейчас пьян, и сам повез бы ульи, а матери не приходилось бы стирать и стирать без конца.
– А ты бы уже так и родилась богатой и не нужно было бы тебе выходить за джентльмена, чтобы разбогатеть?
– Довольно, Эби! Довольно говорить об этом!
Предоставленный своим собственным мыслям, Абрэхэм скоро стал клевать носом. Тэсс плохо владела вожжами, но решила, что на этот раз ей удастся справиться самой, не мешая Абрэхэму спать. Она устроила ему перед ульями подобие гнездышка, чтобы он не свалился, и, взяв у него вожжи, поехала дальше.
Принц требовал лишь незначительного внимания, ибо у него не хватало энергии для каких бы то ни было лишних движений. Болтовня брата больше не отвлекала Тэсс от ее мыслей, и, прислонившись спиной к ульям, она предалась грезам. Кусты и деревья, тянувшиеся немой процессией мимо нее, участвовали в фантастических сценах, разыгрывавшихся за пределами реальности, а случайные вздохи ветра были вздохами какой-то необъятной и скорбной души, в пространстве равнозначной со вселенной и во времени – с историей.
Затем, обдумывая сплетение событий своей жизни, она словно увидела всю нелепость отцовских притязаний и материнской мечты о ее браке с джентльменом и представила себе этого джентльмена, с презрительной гримасой смеющегося над ее бедностью и предками-рыцарями в саванах. Образы эти становились все более фантастичными, и она утратила всякое ощущение времени. Вдруг они чуть не упали от внезапного толчка, – и задремавшая Тэсс сразу проснулась.
Место, где она погрузилась в сон, осталось далеко позади, повозка стояла. Впереди раздался глухой стон, какого она никогда еще не слыхала, за ним последовал оклик:
– Эй, вы там!
Фонарь, висевший на их повозке, теперь не горел, но ей в лицо светил другой – более яркий. Случилось что-то ужасное. Сбруя запуталась в чем-то, преграждавшем дорогу.
В
