style="font-size:15px;"> – Я лучше попытаюсь поискать работу, – прошептала она.
– Дарбейфилд, тебе решать, – сказала миссис Дарбейфилд, обращаясь к мужу, державшемуся на заднем плане. – Если ты скажешь, что она должна идти, она пойдет.
– Не нравится мне, чтобы мои дети ходили одолжаться к незнакомой родне, – пробормотал он. – Я глава благороднейшей ветви нашей фамилии и должен высоко держать голову.
Остаться после такого заявления отца было для Тэсс еще неприятнее, чем пойти.
– Хорошо, мама! Пожалуй, я должна что-нибудь сделать, раз я убила лошадь, – горестно сказала она. – Я пойду и повидаю миссис д’Эрбервилль, но уж сама решу, как просить ее о помощи. А ты не думай больше о том, что она выдаст меня замуж, – это глупо.
– Хорошо сказано, Тэсс! – поучительно заметил ее отец.
– А кто говорит, что я об этом думала? – спросила Джоан.
– Мне кажется, что это у тебя на уме, мать. Но я все равно к ней пойду.
На следующий день она встала рано и пошла в Шестой, городок на холме, где села в фургон, который два раза в неделю ездил из Шестона на восток, в Чэзборо. Фургон проезжал мимо Трэнтриджа, а в трэнтриджском приходе находилась резиденция неведомой и таинственной миссис д’Эрбервилль.
В это памятное утро путь Тэсс Дарбейфилд лежал среди северо-восточных возвышенностей долины, где она родилась и где протекала ее жизнь. Долина Блекмур была для нее миром, а местные жители – народом, населяющим этот мир. Из ворот и из-за плетней Марлота смотрела она в пору недоуменного детства на эту долину, и то, что тогда было для Тэсс тайной, оставалось тайной и теперь. Ежедневно видела она из окна своей комнаты башни, деревни, туманные белые здания; над ними величественно высился на холме Шеетон, и окна его домов светились, словно лампы, в лучах вечернего солнца. В городке она почти никогда не бывала – лишь маленький клочок долины и ее окрестностей был знаком Тэсс. Еще реже выезжала она за пределы долины. Очертания замыкающих ее холмов были ей известны так же, как лица родных; но о том, что лежит за пределами этих холмов, она могла лишь судить по сведениям, полученным в сельской школе, где считалась первой ученицей, когда год или два назад бросила учиться.
В детстве ее очень любили товарки и сверстницы, и в деревне, когда она возвращалась домой из школы, ее всегда видели с двумя подругами, – все трое были почти одних лет; Тэсс обычно шла посредине – в розовом, с красивым сетчатым узором, ситцевом переднике, закрывавшем шерстяное платье, чья первоначальная окраска перешла в какой-то неописуемый цвет; длинные крепкие ноги Тэсс были туго обтянуты чулками, продранными на коленках оттого, что часто посреди дороги и у насыпей она опускалась на колени в поисках растительных и минеральных сокровищ; пряди волос – тогда они были пепельного цвета – загибались, как крючки, на которых подвешивают чайник над огнем; руки девочек, шедших сбоку, обвивали талию Тэсс, а ее руки лежали на плечах подруг.
Когда Тэсс подросла и
