длинной белой дороге, по которой она только что прошла, Тэсс увидела двухколесный экипаж и шедшего подле него человека, который поднял руку, чтобы привлечь ее внимание.
Повинуясь знаку, она с бездумным спокойствием ждала его, и через несколько минут человек и лошадь остановились подле нее.
– Зачем ты улизнула тайком? – с упреком спросил запыхавшийся д’Эрбервилль. – Да еще в воскресное утро, когда все спят. Я узнал об этом случайно и скакал, как черт, чтобы догнать тебя. Ты только взгляни на кобылу. Зачем было удирать? Ты знала – никто не помешал бы тебе уйти. И незачем было тебе плестись пешком и тащить такую тяжесть. Я скакал как сумасшедший только для того, чтобы подвезти тебя, если ты не хочешь вернуться.
– Я не вернусь, – отозвалась она.
– Так я и думал. Ну, клади свои узлы, и дай я подсажу тебя.
Она небрежно бросила корзину и узел в кабриолет, влезла в него, и они сели рядом. Теперь она нисколько его не боялась, но причина этого доверия и делала ее несчастной.
Д’Эрбервилль машинально закурил сигару, и они продолжали путь; иногда перебрасывались двумя-тремя вялыми словами о том, что виднелось у дороги. Он совсем забыл о том, как попытался насильно поцеловать ее, когда они в начале лета ехали тем же путем, но в противоположную сторону. Зато она не забыла и теперь сидела, как марионетка, односложно отвечая на его замечания. Вдали показалась рощица, за которой находилась деревня Марлот. И только тогда волнение отразилось на неподвижном лице Тэсс и две слезы скатились по ее щекам.
– О чем ты плачешь? – холодно спросил он.
– Я только подумала, что родилась там, – прошептала она.
– Ну что ж, все мы должны были где-нибудь родиться.
– Хорошо, если бы я совсем не родилась… ни там, ни в другом месте.
– Вздор! Ну а если ты не хотела ехать в Трэнтридж, зачем же ты приехала?
Она не ответила.
– Готов поклясться, что приехала ты не из любви ко мне.
– Это верно. Если бы я поехала из любви к вам, если бы хоть когда-нибудь вас любила, если бы любила и теперь, я бы так не презирала и не ненавидела себя за свою слабость, как ненавижу сейчас! Вы ненадолго вскружили мне голову, вот и все.
Он пожал плечами, а она продолжала:
– Я не понимала, чего вы добивались, пока не стал о слишком поздно.
– Так говорит каждая женщина.
– Как вы смеете! – крикнула она, резко повернувшись к нему, и глаза ее вспыхнули, когда в ней проснулась дремлющая сила духа (с которой впоследствии предстояло ему познакомиться ближе). – Боже мой! Я готова вышвырнуть вас из экипажа. То, что говорит каждая женщина, иные из них чувствуют. Неужели вам никогда не приходило это в голову?
– Ну, хорошо! – засмеялся он. – Жалею, что тебя обидел. Признаюсь, я виноват. – И с легкой горечью он
