и набью ее сенной трухой!
За вратами послышалась странная возня. Наконец окошечко открылось на полпальца, не шире, и тот же, но уже с ноткой растерянности голосок осторожно поинтересовался:
– Бредд и Пит, разве это не вы, парни?
Еще один удар топора в ворота и очередной вопль герцогских вассалов убедили привратника, что ломятся к нему вовсе не Бредд и не Пит.
Герцог, стоя чуть в сторонке, наблюдал эту сцену со смесью легкого неутомительного гнева и сарказма. Однако когда врата открылись и кипящие гневом Кевин и Костнер кинулись на привратника с намерением изрубить его в куски за непослушание, герцог Рено счел нужным вмешаться лично.
У его ног скорчился плюгавый мужичонка, заросший волосами, торчащими во все стороны из-под старого шлема. Занесших было топоры рыцарей, герцог остановил мановением руки, а коротышку небрежно ткнул в плечо острым носком блестящего сапога:
– Встань!
– Ой, не встану! Ой, помилуйте! Ой, проститевиноватбольшенебуду! Обознался! – приглушенно вопил привратник. – Ой, пощадите! Не губите! Ой!
– Встань, когда тебе приказывает великий герцог! – терпеливо повторил Рено. – И не бойся. Никто без моего приказа тебя не тронет.
Мужичонка встал, и оказалось, что росточком он чуть выше герцогского сапога. Физиономия привратника так заросла бородой и бровями, что рассмотреть ее не представлялось никакой возможности. Да герцог и не всматривался в физиономию – он с первого раза определил, кто перед ним стоит.
– Гноттиб?
– Да, мой господин. Гноттиб Оттмар к услугам вашим, господин…
– Ты подумай! – ахнул старый вояка Костнер. – А я-то считал, что все гноттибы давно повывелись, потому как золото, алмазы да сладкие темные плитки в горах уже, почитай, двести лет никто из них не добывает…
– Истинно так, о славный рыцарь! – Мужичонка поклонился в его сторону. – При королеве Офонарелле нас объявили вне закона и забрали все наши рудники и сокровищницы, объявив их королевским достоянием. С тех пор все гноттибы потихоньку перемерли на каторге. Правда, некоторым вроде меня, недостойного вашего раба, удается занять приличную должность и даже обзавестись семьей.
– У тебя есть семья? – спросил герцог, рассеянно оглядываясь кругом. Бесконечные грязные стены с решетками, каменные колодцы, тропинки между чередой тюремных построек… Воистину лабиринт.
– Есть, о господин, – ответил меж тем гноттиб и снова завопил: – Не губите! Пощадите!
– Я вовсе не собираюсь никого губить, – холодно сказал герцог. – Мне просто нужен проводник, который хорошо знает самую короткую и хотя бы относительно чистую дорогу к местам заключения опасных государственных преступников.
– Папочка, я смогу показать дорогу! – раздался откуда-то из дровяного завала тонкий голосок, и пред очи герцога явилась девочка ростом не выше десяти даймов, в сереньком заплатанном, но чистом платьишке и с косыночкой на пушистых волосах.
– Аванта, кто тебя просил вылезать? –
