style="font-size:15px;"> Викентий разозлился на весь этот низкопробный фарс, но трусы снял.
– Так. Беритесь за конец… За конец бечевки! А еще маг! И что у вас только на уме!.. А теперь повторяйте за мной: Хозяин Кладбища, явись!
– Хозяин Кладбища, явись!
– Мать Потерянных, услышь!
– Мать Потерянных, услышь!
– Отец Врат, исполни просьбу!
– Отец Врат, исполни просьбу!
Надежда внезапно замолчала. А ошалевший от всего этого действа Викентий увидел, что у стола стоят, переплетя руки над телом своей госпожи, темные служанки. И конечно, Викентий не услышал, как Надежда прошептала:
– Пусть этот мужчина станет вашим временным вместилищем и пусть ваши голоса вещают его голосом обо всем, что я спрошу у него, о господствующие над всем, что на земле и под землей, о повелевающие теми, кто в небе и над небом. О Лоа ба ину ом таороин аузули!
Викентий, как уже было отмечено, этого не слышал. И потому не понял, почему его тело внезапно сделалось каменно-застывшим: ни рукой, ни ногой не пошевелить. А в сознании клубился только мрак, изредка прорезаемый вспышками-молниями странных, неживых голосов. И он, Викентий, должен был повторять вслух все, что говорили ему голоса-молнии, иначе в его тело мириадами незримых игл впивалась адская боль.
– Женщина, ты потревожила Хозяина Кладбища, – замогильным голосом, казалось, исходящим из-под гранитной плиты, заговорил Викентий. – Разве твой срок уже пришел?
– Сроки и записи в твоей власти, о Хозяин. Я хочу вопрошать о пропавшем человеке. Его имя…
– Не трудись. Хозяин Кладбища знает имя. Хочешь ли ты от меня правды?
– Да, о Хозяин.
– Этот человек мертв. Больше я ничего не скажу. Не зови меня больше, иначе я приду за тобой раньше положенного тебе срока.
Надежда застонала, ее тело выгнулось полумесяцем вверх и вновь тяжело рухнуло на стол. Из-под стилетов, воткнутых в древесину, выкатились черные бусинки крови. Служанки забормотали охранительные заклинания.
– Мать Потерянных! – срываясь на визг, закричала Надежда. – Взываю к тебе! Услышь ту, что на твоем алтаре принесла тебе когда-то жертву девичьей невинности!
В горле, Викентия словно щелкнул тумблер, переключающий радиоканалы, и он каким-то сварливым, капризным старушечьим, явно бабьим голоском загнусавил:
– Слышу я тебя, слышу, чего так орать-то! Вот, я явилась по твоему зову, хотя и против желания, потому что таких паршивок, как ты, следует душить еще в колыбели. Но поскольку ты действительно принесла мне жертву, я скажу тебе все, что знаю. Твой муж мертв. Ты сама знаешь, что он хотел бросить тебя здесь и отправиться в родное племя, где ему нашли бы жену из соплеменниц, чистых по крови да еще знатного рода. Ты знаешь, что не ровня своему мужу, ибо он Царь Непопираемой земли и хранитель пепла всего рода вибути. Глупая белокожая самочка, на что ты надеялась?! На то, что своими бедрами и грудями удержала бы при себе
