бываем в одном и том же месте в одно и то же время, как будто… как будто… – Она мысленно извивалась, пытаясь объяснить что-то, чего сама не понимала. – Как будто мы не можем существовать одновременно.
– Словно это нарушает законы природы.
– Да, именно так!
– И все же мы явно совместимы, мисс Армстронг, поскольку, как видите, стоим здесь вместе. – После неловкой паузы он добавил: – Интересно, не правда ли, что мужчина означает дождь, а женщина – ясную погоду? Вы уже уходите? Позволите проводить вас до лифта?
– Это совершенно не обязательно, мистер Тоби.
Но поздно – он уже буксировал ее по коридору.
Существует ли у него дома, в Финчли, миссис Тоби? Точнее, миссис Хэзелдайн, поскольку очень маловероятно, что английская домохозяйка окажется частью спецоперации МИ-5. Джульетте не полагалось знать его подлинное имя, но Кларисса ради нее нырнула в непостижимые тайные глубины Регистратуры.
На вид он казался одним из любителей разводить картофель и розы, поддерживать газон в безупречном состоянии. Такие по вечерам слушают транзисторный приемник, читают газеты, а по воскресеньям ходят в церковь. На кого Годфри Тоби не был похож, как Джульетта ни напрягала фантазию, так это на сотрудника спецслужб, годами живущего под прикрытием легенды.
Он нажал кнопку, вызывая лифт.
– У вас есть планы на сегодняшний вечер, мисс Армстронг?
– Я иду в Королевскую оперу. Мы всегда ходим туда по четвергам.
– А, культурный досуг, скрашивающий тяготы войны. Я сам неравнодушен к Верди.
– К сожалению, наш досуг не столь интеллектуален. В Королевской опере теперь танцевальный зал. Мы с подругой идем на танцы.
Годфри снял очки в черепаховой оправе и принялся вытирать их платком, который он жестом фокусника извлек из кармана пальто.
– Вы молоды. – Он бледно улыбнулся ей. – Вы не так остро это ощущаете. Но с возрастом – мне пятьдесят лет – вы начнете отчаиваться из-за жестокости и бессмысленности нашего мира. К сожалению, эта пропасть не имеет дна.
Джульетта не очень поняла, какое отношение его слова имеют к танцам или Верди, – ни то ни другое не казалось ей особенно жестоким. Она предположила, что Годфри очень тяжело проводить дни в обществе «соседей», пряча свое истинное лицо.
– Но вы, кажется, с ними прекрасно ладите, – рискнула заметить она. – С информаторами.
– Ах да, конечно. – Он хихикнул. – Я иногда забываю, что вы слышите каждое наше слово.
– К сожалению, не каждое. – Джульетта подумала о бесконечных «нрзб», которыми пестрели ее расшифровки.
– Встреть вы этих людей на улице, сочли бы их вполне обыкновенными. Они и есть обыкновенные люди, но, к сожалению, безнадежно сбившиеся с пути.
Джульетте стало очень стыдно – она-то думала о том, что надеть на вечер, а не о бездонных пропастях мирового зла. Война до сих пор казалась ей не угрозой, а лишь
