прислали кассету, на которой заснято, как все владыки этого округа – и Омский, и Саратовский, и Волгоградский – отслужили панихиды по Жене в день его гибели. Я поняла, что его смерть, его казнь не была бесполезной, потому что столько людей всколыхнула эта страшная трагедия. Сейчас почти что все нас разъединяет, а Женя объединяет.
В Сербии и Черногории Женю чтят как святого и называют Евгением Русским. Посмотрите, человек совершил даже не подвиг, просто поступок, достойный уважения, и вот что произошло. За эти десять лет, что прошли после казни Жени, он сделал гораздо больше, чем за 19 лет своей жизни. Во многих храмах есть иконы Жени. Вот недавно увидела по телевизору, как в Астраханском Кафедральном соборе президенту Путину показывали икону Жени.
Женю любят солдаты. У него Орден мужества и девятнадцать медалей негосударственных, которыми его наградили разные Фонды, «Орден атамана Платова», «За Веру и верность». Медалей много, но не это главное, – ребята в Чечне его уважают. Мы привыкли видеть святых в особых нарядах, и вдруг на иконах появился человек в солдатской одежде. Я была потрясена, когда я приехала в Питер и увидела, с каким уважением солдаты подходят к его иконе. Раньше я высказывала свое недоумение некоторым батюшкам, а теперь я сказала себе: «Кто ты такая, отойди в сторону, от тебя здесь ничего не зависит».
Недавно мне прислали стихотворение, которое написал Максим, ему 23 года:
В каждой церкви российской
отслужите молебен:
Явлен новый заступник
в небесах у Руси.
Рядовой Родионов,
как прибудешь на небо,
Ты у Бога прощенья,
грешным нам, попроси.
С этих пор на иконах
есть святой в камуфляже.
С этих пор в Божьем войске
пограничник есть свой.
Кто из вас, малодушных,
так же ворогу скажет:
«Крест с меня сможешь снять ты
лишь с моей головой»?
Даже с мертвого тела
враг креста снять не в силах.
Насмерть праведной кровью
крест у сердца пристыл.
Рядовой Родионов,
помолись за Россию,
Чтоб твоими молитвами
всех Господь нас простил…
Моя жизнь отныне навсегда связана с людьми в военной форме. И это не потому, что я намеренно выбрала этот путь: так получилось. Когда началась вторая Чеченская война, я вдруг увидела, как такие же мальчишки, как и тогда, голыми руками берут снаряды, немного растерянные, немного напуганные. Как страшно на войне! Раньше я не понимала, почему ветераны Великой Отечественной войны говорили: «Да мы будем есть один хлеб, лишь бы не было войны»! Я их очень теперь понимаю, потому что страшнее войны ничего нет. Там, где только что был дом – вдруг ничего нет, а от человека остаются только кусочки его одежды; – этот ужас невозможно передать словами, а видеть это так страшно! Наши мальчики не готовы убивать, это – психологический
